Но сейчас, когда в Ярославской губернии развязалась маленькая война, пропускать эшелон нельзя. Вполне возможно, что он мчится на помощь эсерам. Правым, вроде бы? Или дойдет до Вологды, а там именно его и ждут, чтобы поднять еще и Вологодское восстание. А там высадятся «союзники» в Архангельске, соединятся с нашей доморощенной контрой, пробьют себе дорогу к чехословакам. Глядишь, адмирал Колчак пораньше нарисуется. В общем, даже и думать не хочется, какими цветами и красками заиграет гражданская война из-за одного-единственного эшелона, пропущенного нерадивыми череповецкими чекистами.
Июль вообще выдался дурным! Поначалу пришло известие, что в Москве убили германского посла Мирбаха. Ну убили и убили, немцы из-за этого воевать с нами не начнут. Хорошо, что убийцами оказались не большевики, а эсеры (да, правые!), но плохо, что Яша Блюмкин и Коля Андреев были сотрудниками ВЧК. Как ни крути, это бросает тень на всех нас, честных чекистов. А дальше пошло-поехало. Телеграфный аппарат едва успевал выдавать новости – мятеж в Москве, самого Феликса Эдмундовича взяли в заложники наши коллеги из отряда Попова, мятеж в Рыбинске и Ярославле, мятеж Муравьева. Из-за всех этих событий мы были поставлены и кверху репкой. Мне хоть легче по сравнению с остальными, потому что знал, что Феликса освободят, мятежи подавят. Да, а еще и Ленина ранят. И это тоже левые эсеры. Правда, напрочь не помнил, когда это случилось. Не то в августе, не то в сентябре. Знать бы, в какую эпоху меня занесет, подготовился бы заранее. Обложился бы книжками, закопался бы в Интернет. А так, о событиях лета одна тысяча восемнадцатого года помнил из давным-давно прослушанной лекции, да из увлекательной книги Кира Булычова. Однако папа девочки Алисы – не самый авторитетный источник. Игорь Всеволодович, он специалист по Сиаму и Бирме, насколько помню.
Итак, мне, более-менее знавшему будущее, можно бы оставаться спокойным. Но все равно, когда окружающие нервничают, это заразительно. И начинает закрадываться мысль: а будет ли все так, как в моем прошлом или картинка изменится? Ведь бывает такое, когда, пересматривая в десятый раз свой любимый фильм, надеешься, что герой останется жив? А здесь не синематограф, здесь жизнь, все возможно.
А тут еще большую часть отряда было приказано отправить в Вологду, в распоряжение Александрова[4].
Стало быть, любой эшелон с неизвестными вооруженными людьми по определению считается мятежным и подлежит либо разоружению, либо уничтожению.
В Череповце, по примеру прочих городов создали Чрезвычайный штаб по ликвидации восстания, которому и передали всю полноту власти в губернии, а его начальником назначили товарища Лапшина – губернского военкома. Лапшин в империалистическую дослужился до подпоручика, но был не из кадровых офицеров, а из «вольноперов», как и я, только заканчивал не учительскую семинарию, а реальное училище и службу начал пораньше, еще в четырнадцатом.
В обычное время разоружением эшелона занимался бы Есин, но теперь это прерогатива Лапшина. И еще, было у меня некое подозрение, что из-за событий в Москве исполком уже не так доверяет губчека. Не исключено, что это только мои домыслы, но все может быть. Обидно, разумеется, если это так.