Было немного обидно, что Владимир не дослужился до прапорщика. Как помню – «вольноперы» имели право сдавать экзамен на офицерский чин, прослужив какое-то время. Ну, мало ли что бывает. Читал биографию Николая Гумилева, ушедшего на фронт вольноопределяющимся, заработавшего два солдатских «егория» и Станислава, но не сдавшего экзамен по болезни. Может, у меня нечто подобное? Пришла пора экзамена, а тут – бац, наступление, лазарет. А может, оно и к лучшему, что Владимир не стал «золотопогонником»? Никому теперь объяснять ничего не надо.
Отложив Записную книжку, достал сложенный вчетверо лист бумаги. Это была справка, выданная лазаретом 109 стрелковой дивизии в том, что «вольноопределяющийся Аксенов Владимир девятнадцати лет от роду, выписан по излечению и направлен по месту жительства». Подпись начальника неразборчива, печать смазана. Дата – пятое ноября одна тысяча семнадцатого года.
Так это что – мне на сегодняшний день всего двадцать лет? Ну, ни хрена себе! А ведь судя по отражению в зеркальце, я выглядел старше. Хотя, сколько лет было нашим ребятам, бравшим Берлин? Мой родной дядька, например, был двадцать шестого года рождения.
В сундучке были еще какие-то сверточки. В шелковый платок была завернута серебряная медаль, на георгиевской ленте, с ликом последнего императора и надписью «За храбрость» на обороте.
Эх, бедный Вовка! Наверняка, лежа в госпитале, представлял себе, как пройдет по родной деревне или по городу Череповцу с серебряной медалью на груди! Идет он такой красивый, а все девки в штабеля укладываются! А теперь вот, медальку с ликом императора и носить зазорно, не поймут. Ладно, если не расстреляют. Кажется, в годы Великой Отечественной разрешили носить награды старой армии, но до этого времени еще ого-го.
Впрочем, а стал бы настоящий фронтовик носить награду? Вспоминается все тот же дядя Володя, ни разу в жизни не надевавший своих медалей. Мои старшие братья признались как-то, что они в детстве играли медалями дядюшки, а куда они делись после игр, не помнили.
Еще сверточек. Тяжелый. Хм. А вот это откуда у нижнего чина, хоть он и вольноопределяющийся «Браунинг М1900»?! Хорошенький такой, компактный, умещается на ладони. И еще две обоймы к нему. Интересно, как в восемнадцатом году с патронами калибра 7,65? У «нагана», сколько я помнил, 7,62, у «товарища Маузера» 7,63. Может, подойдут? Впрочем, нет. Ладно, пусть полежит. Зато понятно, почему Владимир запирал сундучок на замок. Тетушка может сунуть любопытный нос, а тут ствол. Так, вроде бы, в сундучке больше нет ничего интересного. Впрочем, стоп-стоп-стоп. Помнится, в прадедушкином сундучке, в днище был тайничок. Там-то он был уже пустым, а здесь?
Я осторожно сдвинул небольшую панельку, высвобождая нишу, выдолбленную в дощечке. И кто молодец? Я молодец! И Вовка тоже парень не промах. В тайничке обнаружился золотой червонец. Не сказать, что большое богатство, но в мое время, за такой червончик просят тысяч пятьдесят российских рублей. А в восемнадцатом году двадцатого века? Сколько-то он стоит, это точно. Ну, пусть монетка отправляется обратно, где и лежит, на «черный день».