– Ну, тут вполне терпимо, – с явным недоверием ответил Картер.

– Надзиратели не очень лютуют?

– Клещ наручники слишком туго надевает, а так ничего. – Картер пожал костлявыми плечами. – С Деннисом мы не ладим, кое с кем из других – тоже.

Дверь за спиной Картера открылась, Дойл внес желтый поднос из столовой и поставил перед Картером. В пластмассовой корзинке лоснились от жира чизбургер и жареная картошка в вощеной бумаге, рядом примостилась картонная пачка шоколадного молока.

– Налетай, Энтони! – Уолгаст кивнул на поднос. – Поговорим, когда наешься.

Картер положил трубку на стойку, поднес чизбургер ко рту, три раза откусил, и половина исчезла. Он вытер рот тыльной стороной ладони и взялся за картофель. «Кроме еды ничего не видит! – подумал следивший за ним Уолгаст. – Совсем как отощавший пес на помойке!»

– Вот что значит голод! – пробормотал Дойл.

– Десерта у них не нашлось?

– Засохшие пирожки да эклеры, внешне неотличимые от собачьего дерьма.

– Пожалуй, лучше не десерт, а чай со льдом, – задумчиво произнес Уолгаст. – Принесешь? Если получится, налей в стакан покрасивее.

– Он же молоко пьет, – нахмурился Дойл. – Не уверен, есть ли здесь чай со льдом. Честное слово, не столовая, а скотный двор!

– Фил, мы же в Техасе. – Уолгаст с трудом сдержал нарастающее раздражение. – Чай со льдом у них есть. Принеси, пожалуйста!

Дойл пожал плечами и снова исчез. Картер расправился с едой, облизал жирные пальцы и глубоко вздохнул. Трубки они с Уолгастом подняли почти одновременно.

– Как самочувствие, Энтони? Получше?

В трубке слышалось тяжелое, с присвистом, дыхание Картера. Его глаза, еще десять минут назад по-звериному настороженные, покрылись поволокой. Калории, молекулы белка и сложные углеводы оказали на ослабевший от дрянной еды организм эффект разорвавшейся бомбы. Уолгаст все равно что неразбавленным виски Картера напоил!

– Да, сэр. Спасибо.

– Человеку нужно есть. Нельзя же одними оладьями питаться!

Возникла пауза. Картер медленно облизал губы, а потом чуть слышным шепотом спросил:

– Так что вы от меня хотите?

– Не-ет, Энтони, ты все напутал, – покачал головой Уолгаст. – Это я должен понять, что могу для тебя сделать.

Картер вперил глаза в стойку – перемазанный жиром памятник недавней трапезе.

– Это ведь он вас послал?

– Кто «он», Энтони?

– Муж хозяйки. – Картер поморщился: воспоминание было не из приятных. – Мистер Вуд. Однажды он навестил меня и сказал, что обрел Иисуса.

Да, в досье это свидание упоминалось. Два года прошло, а Картер по-прежнему о нем думает!

– Нет, Энтони, клянусь, он меня не посылал.

– Я сказал ему, что раскаиваюсь! – не унимался Картер, хотя его голос предательски дрожал. – Всем сказал, но повторять не собираюсь, сколько можно?!

– Никто тебя не заставляет повторять. Я знаю, что ты раскаиваешься, именно поэтому и приехал сюда из такой дали.

– Из какой еще дали?

– И дальней дали. – Уолгаст медленно кивнул. – Из дальней-предальней дали… – Брэд сделал паузу, изучая лицо Картера. Этот кандидат отличался от других, явственно отличался. Уолгаст почувствовал: вот он, шанс, подобный внезапно распахнувшейся двери.