На следующее утро Трофима вызвали на допрос. Он вернулся с разбитыми губами и вытирал кровь подолом рубахи, платка у него не было. Семен это хорошо запомнил, потому что мать всегда давала ему платок и сердилась, если он рот вытирал ладонью или рукавом.

Трофим шепотом сказал Семену, чтобы он попросился в уборную. Семен отказался, потому что утром их выводили всех и он еще не хотел, тем более, что сейчас он играл с мужчиной в футбол. Они начертили мелом на полу ворота и гоняли скомканную бумажку. Когда он не послушался, Трофим больно дернул его за ухо, и Семен согласился. Трофим постучал в дверь и сказал, что мальчик хочет в уборную.

Его вывел высокий полицейский. У полицейского была потная теплая ладонь. Семену хотелось выдернуть свою ладонь и вытереть, но полицейский держал его крепко. В коридоре стоял Осипов. Семен его узнал сразу. На нем были все те же блестящие сапоги, на желтых скрипучих ремнях висела кобура с пистолетом. Семен с ним поздоровался, а Осипов отвернулся, и Семен обиделся, потому что Осипов смотрел в его сторону, и Семен громко сказал ему «здравствуйте».

Во дворе им встретился офицер. Полицейский, криво улыбаясь, сказал:

— Герр гауптман, мальчик ка-ка, — и стал тужиться, Семену стало смешно, он же ведь не маленький. Полицейский подвел Семена к забору, отодвинул доску и зашептал: — Подползешь под проволокой. Не вставай, ползи и ползи. Понял, понял? — говорил шепотом полицейский.

— Понял, — сказал Семен.

— А там тебя ждет старуха. Понял?

— Понял, — сказал Семен, хотя пока еще ничего не понимал.

Он прополз под проволокой, и в лопухах его действительно ожидала старуха. Они побежали, и у реки, в осоке, Семен порезал палец об острую травину.

— Пососи, — сказала старуха.

Старуха перекрестилась, пошамкала ртом и начала рассказывать:

— А я твою мать Нюрку знала, жила у меня, когда на учителку училась. И отца твоего знала. Бедовый мужик. — Старуха улыбнулась. — Потеха. У Нюрки был другой хахаль, а твой-то раз и увез. — Старуха рассмеялась. Во рту у нее был один очень длинный зуб, она косила глазом и хромала. Потом, когда он прочел свою первую сказку о Бабе Яге, ему приснилась эта старуха, и было совсем не страшно. И вообще все сказки ему казались выдуманными и нестрашными.

От старухи Семена забрал мужчина, у которого была одна нога, к обрубку другой был пристегнут костыль. Он приехал утром и стал Семена учить новой фамилии.

— Запомни. Теперь твоя фамилия Тихомиров, а зовут Петькой, а я твой батька.

— Не батька, а папа, — поправил Семен.

— Нет, батька. В деревне говорят не «папа», а «батька».

Семен подумал и решил согласиться, у него был свой папа, а этого он мог звать и батькой. Они ехали, не торопясь, хотя лошадь совсем не устала, и его батька время от времени спрашивал:

— Как твоя фамилия?

— Тихомиров, — отвечал Семен. Потом они свернули в лес, из-за деревьев вышел Осипов и сказал:

— Здорово, Буслаев!

Семен на него обиделся еще во дворе школы и решил не отвечать.

— Ты что, меня не узнал? — спросил Осипов.

— А вы разве меня не узнали в школе? — спросил Семен.

— Нельзя мне было тебя узнавать, а теперь вот можно.