Чувствуя полную безнадежность, я поковыряла салат, потом посмотрела на часы: семь! В голове начал оформляться смутный план. Решительно отодвинув поднос, я спустилась вниз, села в машину и покатила в институт, где училась Полина.
Несмотря на довольно позднее для учебы время, в коридорах клубился народ. Шли занятия у вечерников. Никакой охраны у входа не было, и я беспрепятственно прошла внутрь. Да сюда можно протащить что угодно, никто и не чихнет! В задумчивости я пошаталась по помещению. Дурацкая идея пришла мне в голову, но проверить ее стоит. Так, отметем сразу такие места, куда Полине не было доступа. Вряд ли она пыталась спрятать сумку или пакет с банкнотами в столовой. Там слишком много людей, и потом предприятие общественного питания тщательно убирают в конце рабочего дня. Маловероятно нахождение «клада» в библиотеке и медпункте. Ректорат, учебная часть, комнаты, где находятся кафедры, тоже отметаются. И что у нас остается? Аудитории, туалеты, коридоры… Я побродила по классным комнатам. Выглядели они словно близнецы. На одной стене доска, рядом стол для преподавателя и ряды мест, предназначенные студентам. Здание было недавно отремонтировано, в столах отсутствовали ящики, никаких стенных шкафов, а батареи представляли собой узенькую крохотную «гармошку», тесно прилепленную к стене, туда ничего не засунуть. Нет, не прятала она деньги, отдала их муженьку!
Теряя всякую надежду, я посетила местный сортир для дам и горестно вздохнула, кругом кафель и блестящие никелированные краны. Понимая, что скорей всего ничего не найду, я поднялась сначала на чердак, но вход в него оказался заперт, а на железной двери висело объявление «В случае необходимости обращаться к проректору по АХО». Такое же дацзыбао украшало и железную дверь, ведущую в подвал. Следовало признать, что в институте царил феноменальный порядок, наверное, ректор каждый день бьет кнутом своих подчиненных, потому что от профессуры и научных сотрудников добром ничего добиться нельзя. По себе знаю. В мою бытность преподавателем нас довольно долго уговаривали не курить в туалетах.
– Сделайте одолжение, – клянчил завхоз, – ну нельзя, идите на первый этаж, там специально курилку оборудовали.
Но всем было лень бегать по бесконечным лестничным маршам, и на мольбы завхоза никто не обращал внимания. Все кончилось разом, как сейчас помню, в апреле. Я неожиданно получила зарплату меньше. Не восемьдесят, как рассчитывала, а шестьдесят. Такая же история произошла еще с некоторыми сотрудниками. Разъяренные, мы явились в ректорат, где нам спокойно объяснили: всех курильщиков оштрафовали. Если будем продолжать дымить в туалетах, то в следующую выплату получим еще меньше, штраф прогрессирующий, к тому же ректор решил применить и принцип круговой поруки. Если в туалетах найдут хоть один окурок, то накажут всех курильщиков, всех поголовно! Стоит ли говорить, что после такого поворота событий преподаватели переместились в курилку, а студентам было категорически объявлено: «Если увидим кого с сигаретой на этаже, можете не рассчитывать на получение зачетов».