Он резко затормозил. Повернулся к ней.

— Господи, вот уж не ожидал такой отповеди. А ведь ты права… Ты умная, тактичная, а я… Где мне было набраться этого? В детдоме? В армии? В каскадерской группе? Прости меня. Прости, если можешь. Я думал, что я мачо, крутой мэн, а я просто мужлан.

— Вы росли в детдоме? — ахнула Лиля, растроганная его тирадой.

— Да. Но я не люблю говорить об этом. Ты простишь меня?

— Учитывая ваше чистосердечное раскаяние, — улыбнулась она. — Прощаю.

У моих детей будет отличная мать. Не только милая и хорошенькая, но умная и с огромным чувством собственного достоинства.

— И я не стану тебя торопить. А что касается машины… Ты все-таки попробуешь сесть за руль?

В его глазах была такая мольба…

— Попробую…

Они выехали за окружную, проехали километров двадцать по шоссе, свернули на боковую дорогу. Он остановился.

— Ну, час настал! Пересаживаемся. Кстати, этой малышкой управлять легко, автоматика.

— Ой, это я совсем не умею.

— Научишься! Вот смотри… — он показал ей, что и как надо нажимать, и вот она уже тронула с места, вся дрожа от страха. Но машина слушалась идеально.

— Не бойся, я рядом, в случае чего, выправлю. Пока тихонечко, вот так. Смотри-ка, получается! Молодец! Да на дорогу смотри. Не волнуйся. Вот так, умница, да ты просто талант! Годик поездишь и хоть на Формулу-1! Ты девушка умная, а машину водить каждый дебил может.

Лиле казалось, что все происходит не с ней, а с героиней какого-то сериала. Мужчина всей ее жизни, главная несостоявшаяся любовь, вдруг материализуется, влюбляется в нее, неузнанную, предлагает руку и сердце, дарит такую машину, специально расписанную в ее честь, учит ее водить… Но в сериалах в этот момент непременно что-то случается… Либо авария, либо какая-то встреча, которая на время сломает эту идиллию…

Она чувствовала себя за рулем все увереннее и набирала скорость.

— Лиля! Сбрось скорость, я кому говорю! — крикнул Ринат, словно сквозь вату. — Сумасшедшая, я кому говорю, тише! — он силой отобрал у нее руль. Сбросил скорость. — Тормози, хватит, хорошенького понемножку! Совсем с ума сошла!

— Цыц! — вдруг вырвалось у нее.

— Что? — опешил он.

— Цыц!

Он смотрел на нее во все глаза. И вдруг захохотал.

— Лилька, родная моя, я люблю тебя. Мне еще ни одна баба на свете не говорила «цыц»!

Она словно очнулась от странного состояния, охватившего ее несколько минут назад.

— А? Что?

— Тебе вдруг показалось, что ты все можешь, да? Что ты самая крутая и можешь даже взлететь на этой расписной тачке? Такое бывает с неопытными дурочками. Поэтому машина пока постоит у меня. А мы с тобой будем ездить за городом или по ночам, пока ты не привыкнешь. Такая эйфория нередко случается в самом начале и можно разбиться насмерть.

— Ринат, а что скажут твои друзья, когда увидят, как ты вылезаешь из такой машинки, совершенно дамской?

— А мне плевать! Вообще, мне уже давно плевать на то, что обо мне скажут!

— Все?

— Все. Кроме тебя! Я сегодня понял, что мне безумно важно, чтобы ты меня любила, но еще важнее, чтобы уважала. Понимаешь?

— Да. Понимаю. И тебе нельзя говорить «цыц»?