— Пятьдесят миллиардов кубическим метров, — лихорадочно шептал я подпрыгивая как куль с мукой, на несущемся не разбирая дороги верблюде вышедшем на крейсерскую скорость, — но это если в толще камня. А если на поверхности? Ну нахер! Чем дальше, тем лучше, — решил я, — километров пятьдесят если отмахаем — должно хватить.
Мы всё дальше удалялись и от бомбы и от напавших на нас неизвестных. Что ж, кто это были, похоже уже и не узнаем. Но главное было выжить, не попав под раздачу самого разрушительного оружия древних.
Один из магов, что только что спугнули тройку всадников на верблюдах в этой богом забытой части султаната, откинул платок с лица, отрывая загорелое, но явно лицо подданного империи, махнул рукой, отправляя часть людей вперед.
Выбирая именно этот уголок пустыни — долину смерти, меньше всего они желали иметь свидетелей своего присутствия здесь, особенно кого-то из магов султаната. Огненная стена так не вовремя вспыхнувшая перед ними не дала повторно атаковать и теперь эти трое, выскользнув, как пить дать наведут сюда султанскую гвардию или пограничную страж с магами.
— Мастер, там что-то есть — крикнул один и магов помоложе.
— Идите и разберитесь, только аккуратно.
Проследив за двойкой магов что, увязая в песке, побежали туда где поблескивал на песке какой-то предмет, старший группы поджав губы еще раз мысленно посетовал, что единственное что они смогли собрать, это второй третий курс стихийников. Выше уже никакими денежными посулами не прельщались. Из мастеров был только он один Ларсимер Солус, верный друг и соратник маркиза Каса, единственный, не бросивший своего повелителя в трудный час.
Наконец находку принесли и один из молодых, чуть запыхавшись, произнес, — Мастер, на ловушки и другие заклинания проверили — всё чисто. Такое ощущение, что или выронили или выпал, когда эти от нас убегали. Вот только не пойму, что это такое. Думали ящик, но как отпирается не нашли. Мастер. Мастер?
А Солус, пропустив мимо ушей болтовню парня, только и мог, что зачарованно пялиться на предмет перед собой.
Вживую он таких не встречал, верне видел, один раз, у архимага, открытый, но вот целый, запечатанный, уж что-что, а учуять магические печати истинной стихийной магией древних, он как мастер огня мог прекрасно, нет — такого он еще не видел.
Контейнер древних мог нести в себе всё что угодно, одно было известно точно, там было явно что-то магическое и мощное. Безделушки и слабые артефакты в таком не перевозили. А мощный магический артефакт древних, особенно минувший цепких ручонок вездесущей инквизиции — о, это была неимоверная удача.
— Дурни, — равкнул он, отмирая, — кончайте трещать как сороки, берите осторожно и несите в лагерь, не дай боги содержимое пострадает, лично будете отвечать перед маркизом.
Разбитый буквально в километре лагерь вмещал в себя три десятка магов и десяток введенных в бессознательное состояние обычных людей взятых для проведения ритуала. Маг крови, обещал, что этого хватит.
Зайдя в палатку к старшему Касу, бывшему хозяину эльфийской марки, Солус в который раз поразился, как сильно утрата связи с демоническим планом сказалась на маркизе. Мощный, буквально источающий силу и власть, когда-то, теперь перед мастером огня сидел старик выглядевший на все свои сто пятьдесят три года. И хоть сила осталась при нем, но творить он мог теперь лишь общие заклинания. И как не назови, инженерная там магия или ещё какая, факт оставался фактом, когда-то опора военной мощи империи стала вдруг кастой отверженных, ни на что не годных трудовиков. То, что это происки инквизиции, давно зуб точившей на всё что связано с демонологией, ни у кого сомнений не вызывало. Но если кто-то предпочел скрипя зубы, смириться, оставаясь практически в заточении в родовых, лишенных большей части земель замках, то Касы на такое пойти не могли слишком маркиз ненавидел инквизицию и никак не мог забыть с какой издевательской ухмылкой ублюдки в рясах отбирали у него крепости и отряды пограничной стражи, им взрощенной, выпестованной, превращенной в реальную силу. И вот теперь всё этого его лишили. Нет, Касы с этим смириться не могли.