— Откуда ты знаешь?

— Я разговаривала с вашей экономкой. Она мне все рассказала.

— Да, она любит поговорить, — сухо сказал Хью. — Парень в тяжелом состоянии.

— Он не умрет?

— Нет, но может остаться без ноги.

— Как жалко.

Хью скрестил руки на груди.

— И надолго ты едешь к отцу?

— Не знаю.

— А что будешь делать потом?

— Наверное, то, о чем говорила вчера. Вернусь в Лондон. Буду искать работу и жилье.

— Ты приедешь в Фернриг?

— Таппи пригласила меня.

— Ты приедешь?

— Не знаю. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Это зависит от вас.

— Флора…

— Хью, не отталкивайте меня. Нам есть что сказать друг другу.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать два. Только не говорите, что годитесь мне в отцы, потому что это не так.

— Я не собирался говорить этого. Но я достаточно пожил и понимаю, что у тебя впереди вся жизнь. Я не хочу лишать тебя будущего. Ты молода, красива, добра. Возможно, ты считаешь себя взрослой, но на самом деле твоя жизнь только начинается. Где-нибудь, когда-нибудь ты встретишь молодого человека. Неженатого, у которого есть будущее. Со временем он сможет предложить тебе жизнь, которой ты достойна.

— А может, она мне не нужна, такая жизнь!

— Жизнь, которую веду я, не подходит тебе. Я пытался объяснить это вчера.

— А я в ответ сказала, что если женщина полюбит вас, эта жизнь станет и ее жизнью.

— Я уже сделал одну ошибку.

— Но я не Диана. Я — это я. И те ужасные слова, которые я вам сказала, — это правда. Своей смертью ваша жена действительно сломала вам жизнь. Она подорвала вашу веру в людей и лишила уверенности в себе. И чтобы уберечь себя от боли, вы готовы причинять боль другим. Мне кажется, это ужасно.

— Флора, я не хочу причинять тебе боль. Да, я действительно люблю тебя. Пойми, я люблю тебя так сильно, что не могу позволить тебе сделать шаг, о котором ты, возможно, пожалеешь. Ты не выдержишь трудностей…

Флора растерялась. Она никак не ожидала, что он заговорит о любви. Они говорили так громко, что если бы Джесси Маккензи проявила достаточно любопытства и приложила ухо к стене, то расслышала бы каждое слово. Флора искренне надеялась, что Джесси занята другими делами.

— Я крепче, чем кажется, — проговорила она. — Если я выдержала прошедшую неделю, то выдержу все.

— Ты сказала, что Таппи пригласила тебя приехать в Фернриг?

— Да.

— Ты приедешь?

— Я уже сказала, от чего это зависит.

— Это смешно. Так вот, когда ты приедешь…

Флора потеряла терпение. По-видимому, был только один способ пробить стену его упрямства.

— Хью, либо я приеду к вам, либо не приеду вовсе.

Воцарилось изумленное молчание. Наконец Флора нарушила его с решимостью человека, сжигающего за собой мосты.

— И зачем я тут распинаюсь? Еще подумаете, что навязываюсь. — Она бросила на него сердитый взгляд. — Кстати, у вас галстук развязался.

Вероятно, Хью одевался в спешке, думал о чем-то своем. С ее отцом такое часто случалось…

До Флоры вдруг дошел скрытый смысл фразы, которую она так неосторожно произнесла. Она смотрела на проклятый галстук и ждала, что Хью со своим неистребимым упрямством поправит его сам. Она решила, что если он сделает это, она выйдет из комнаты, сбежит вниз с холма, сядет на поезд, уедет и никогда не будет вспоминать о докторе Хью Кайле.