- Доктор Эгберг скоро обратится к вам.

- Обратится?

- Да. По всей видимости, он нанесет вам телевизит. Разумеется, заранее предупредив об этом.

- Вот как?

- Если вам потребуется что-нибудь, вы можете позвать меня.

- Позвать?

- Меня зовут Маг.

- Как мне называть час?

- Леди Маг... или просто Маг.

- Отсюда, из этoй комнаты?

- Из комнаты или ванны. Говорите чуть громче, чем обычно, - так чтобы пропустили дискриминаторы [ Дискриминатор - устройство, в котором производится сравнение одного из параметров электрического сигнала с аналогичным параметром стандартного сигнала. ].

- Да, я понимаю, - сказал Мольнар. За дверью послышался какой-то шум, потом сверху загудел зуммер - видимо, аппарат был вмонтирован где-то в потолке.

- Вот и ваши вещи, - сказала девушка. Она открыла дверь и взяла стоявшую за ней сумку.

- Зачем все это? Я и сам мог принести ее.

Она не ответила. Потом еще раз улыбнулась и вышла. Мольнар вдруг увидел на том месте, где она только что стояла, сандалию. Девушка потеряла ее и не заметила этого. Он поднял сандалию с пола и потянул дверь на себя. Какое-то мгновение она не поддавалась, но потом открылась.

"Очень смахивает на то, будто там решили, что можно открыть", подумал он.

В коридоре никого не было. С минуту Мольнар стоял, держа сандалию в руке, и вдруг вспомнил, что за все время, начиная с того момента, когда он вошел в дом, ему еще никто не встретился.

Спустя час, побрившись, искупавшись и переодевшись в извлеченную из сумки рубашку, он сидел в не слишком удобном кресле и смотрел в полумрак за окном. Кондиционер бесшумно нагнетал в комнату прохладный воздух с запахом соли и водорослей, и Мольнару какое-то время казалось, что это настоящий вечерний бриз, который ночью переменится. Деревья за окном стояли неподвижно, и профессор различал на фоне еще светлого неба снующих перед окном летучих мышей. Перед тем как опуститься в кресло, он попытался закрыть окно, но задвижки не поддавались, хотя Мольнар навалился на них всей тяжестью тела.

"Я совсем ослабел", - подумал он и отказался от своего намерения, потому что вслед за кратковременным напряжением всегда приходила боль.

Мольнар сидел неподвижно и вспоминал портовый район, в котором жил все последнее время, крошечную комнатенку с одним окном - к ней нужно было взбираться по крутым, как у стремянки, ступенькам, забегаловку через два квартала от его дома, куда он заходил после обеда, свою обычную дорогу утром на работу по узким запыленным улочкам. Об институте и более далеком прошлом ЛЛолькар никогда не думал.

- Добрый вечер, профессор, - услышал он голос за спиной и невольно обернулся.

В комнате никого не было, только на матовом прежде экране появилось лицо. Это был Эгберг - он сразу узнал его, несмотря на то, что минуло несколько десятков лет с тех пор, когда они каждый день встречались в институте. Те же глубоко посаженные темные глаза и широкие, сросшиеся брови.

- Я рад видеть вас и рад тому, что вы навестили меня.

-По правде говоря, у меня не было другого выхода. Иначе я сюда не приехал бы.