— Мне надо прочесть, — запротестовал Тони, когда она сунула ему ручку.

— Зачем? Это тебе ничего не даст, ты все равно в этом ничего не смыслишь. Просто подпиши, Тони.

Ему подумалось: невозможно понять, пытается она его одурачить или нет. Она в любом случае вела бы себя одинаково — нетерпеливо, раздраженно, в непоколебимой уверенности, что он, как и весь остальной мир, норовит воспользоваться любой возможностью, чтобы вставить ей палки в колеса.

Он мог бы попробовать воспротивиться, потребовать, чтобы она дала ему прочесть документы целиком и предоставила время обдумать, чего она хочет. Но сейчас ему было все равно. Нога у него болела, голова болела, и он знал, что ничего важного она у него забрать не может. Конечно, не исключено, что она скрывала от него то, что ему принадлежит. Но до сих пор он прекрасно обходился без этого и, вероятно, сможет обойтись и впредь.

— Ладно, — вздохнул он.

Но он не успел: дверь распахнулась, и, подобно военному кораблю, в палату вплыла миссис Чакрабарти в окружении своего флота, выстроенного в боевой порядок.

Одним молниеносным движением Ванесса отправила документы обратно в сумочку. Похлопывая сына по руке, она незаметно вынула у него из пальцев ручку, не переставая озарять миссис Чакрабарти своей самой лучшей профессиональной улыбкой.

— Видимо, вы и есть знаменитая миссис Хилл, — промолвила хирург. Тони почудилась в ее тоне какая-то сухость.

— Я вам очень признательна за прекрасную работу над коленом моего сына, — заворковала Ванесса. — Ему трудно было бы примириться с мыслью, что он до конца дней своих останется калекой.

— Полагаю, как и большинству людей. — Врач повернулась к Тони: — Я слышала, им удалось извлечь из вас дренаж и при этом не убить.

Он выдавил усталую, какую-то стариковскую улыбку:

— Чуть не убили. Вначале мне показалось, что от удара топором боль была слабее.

Миссис Чакрабарти подняла брови:

— Вы, мужчины, сущие дети. Хорошо, что вам не приходится рожать, а то человечество давно бы вымерло. Ну что ж, теперь нам предстоит снять этот большой тяжелый лубок и посмотреть, что произойдет. Боль будет острая, но если она для вас окажется слишком сильной, тогда о попытке встать можете даже не заикаться.

— В таком случае я пойду, — объявила Ванесса. — Не могу видеть, как он страдает.

Тони промолчал, позволив ей солгать. Лишь бы она ушла.

— Мучайте по полной, — сказал он, когда дверь за Ванессой закрылась. — Я крепче, чем кажусь.

Стейси Чен тоже была крепче, чем казалась. Иначе ей было нельзя. Несмотря на феноменальный талант по части программирования и системного обеспечения, ей мало что в жизни давалось легко. Казалось бы, при таких способностях всем должно быть безразлично, что она — дочь иммигрантов, но в ее профессии, как и везде, царили двойные стандарты. Вот почему она предпочла службу в полиции блестящей научной карьере.

Свой первый миллион она заработала еще старшекурсницей, разработав остроумный код защиты операционной системы, который продала американскому софтверному гиганту. Но вместе с успехом ей достались и снисходительные взгляды. И она поняла, что не хочет быть частью этого мира.