Научная фантастика, которой мы здесь развлекались, приводит нас к двум важным выводам. Первый из них состоит в том, что если Игра в Порядок-против-Хаоса будет продолжаться как игра, порядок не должен победить. Ведь по мере того как предвидение даёт нам возможность всё лучше знать будущее, а средства контроля становятся всё более совершенными, игра перестаёт стоить свеч. Другими словами, мы оказываемся в ситуации, когда нам снова нужно спрятаться, возможно, на этот раз как-то по-другому, чтобы появилась необходимость искать себя каким-то иным способом. Ведь прятание и поиск вместе образуют один удивительный танец бытия. Аналогично можно сказать, что хаос не должен — и скорее всего не может — победить, потому что полярность порядок/хаос так же характерна для мироздания, как и полярность наличие/отсутствие или верх/низ. Некоторые астрономы считают, что наша Вселенная начала своё существование со взрыва, который разметал галактики в пространстве. Опираясь на физический факт возрастания энтропии Вселенной, они заключают, что когда-то в ней останется лишь равномерное излучение. Но я не могу мыслить подобным образом. Наверное, это моя основная метафизическая аксиома, мой «скачок веры»: то, что однажды случилось, может повториться. Это не означает, что до взрыва или после взрыва время существовало или будет существовать в его обычном смысле. Скорее речь идёт о том, что время (как и пространство) обладает кривизной и может образовывать циклы.

Это предположение прозвучит ещё более убедительно, если мы сформулируем второй вывод, который можно сделать на основе наших фантазий. Для этой цели нам пригодится французская пословица plus ça change, plus c'est la même chose — чем больше что-то меняется, тем больше оно становится тем же самым. Изменение — это в каком-то смысле иллюзия, потому что мы всегда находимся в точке, откуда возможно любое будущее! Если случится так, что человечество разовьёт у себя новую электронную нервную систему, которая будет простираться далеко за пределы тел индивидов, и при этом все получат возможность пользоваться этими общими электронными умом и телом, то это будет почти в точности то же, что произошло с клетками, которые теперь составляют наши тела. Это нам уже знакомо.

Более того, клетки наших тел и их микроскопические элементы появляются и исчезают во многом подобно тому, как в пространстве распространяются световые волны, или подобно тому, как люди живут от рождения до смерти. Тело человека напоминает вихрь: он характеризуется определёнными более или менее постоянными очертаниями, но вихрь этот кружится лишь до тех пор, пока в нём есть вода. Даже сами молекулы и атомы, из которых состоит вода, также являются «вихрями» — структурами движения, в которых нет постоянного и ни к чему не сводимого вещества. Каждый человек — это форма, которую принимает поток, чудесным образом объединяющий в себе молоко, воду, хлеб, бифштексы, фрукты, овощи, воздух, свет, тепло. Хотя всё это в свою очередь тоже представляет собой потоки. Так же точно обстоит дело и с учреждениями. Нечто постоянное, называемое нами Калифорнийским университетом, в действительности не содержит в себе ни одного неизменного элемента: студенты, преподаватели, администраторы и даже здания приходят и уходят. Поэтому сам университет по сути представляет собой продолжающийся процесс, структуру поведения людей и вещей.