Через пару часов неистовой природной атаки ей страстно захотелось оказаться на суше. Честно говоря, даже живя на острове, где ураганы были нередкими гостями, она ненавидела штормы, где бы при этом ни находилась. Но сейчас всерьез испугалась, что корабль потонет.

Правда, «Тритон» — судно крепкое, и капитан бывалый. Даже доски почти не потрескивали, несмотря на сильную качку. Но страх Габриелы был вызван еще и тем, что она оставалась узницей. Если корабль действительно потонет, у нее даже нет шанса найти обломок бревна, нечто вроде плота или другое средство спасения. Нет, она прямиком попадет в чулан Дейви Джонса.

Целую вечность она просидела, скорчившись, завернувшись в одеяла. Наблюдая, как те немногочисленные предметы, которые не были привинчены к полу, ездят по каюте взад-вперед почти до самой стены. Был один кошмарный момент, когда корабль захлестнула особенно сильная волна и корма поднялась почти вертикально. В это мгновение безумного страха даже фонарь сорвался с балки. Стекло разбилось, когда он ударился об пол и покатился, оставляя за собой дорожку из пролитой ворвани.

Габриела уставилась на него со смесью ужаса и облегчения. Будь фонарь зажжен, пожара не миновать. И хотя она подумывала было устроить пожар, чтобы попытаться сбежать, на это просто нет сейчас времени. Дрю и его команда сражаются со штормом и не заметят огня, пока не будет слишком поздно. Но по крайней мере у нее хватило ума погасить фонарь, когда начался шторм, оставив только лампу, крепко прикрученную к письменному столу Дрю.

Жаль, что она не может заснуть и проспать весь шторм. Идеальный способ избавиться от страхов и проснуться, когда все будет кончено. Но сейчас и это невозможно: ее швыряет из стороны в сторону, так что приходится крепко держаться за цепь, чтобы не удариться о стену. Конечно, можно было бы найти убежище в постели Дрю, но теперь, когда он вернул ее себе, Габриела и близко туда не подойдет.

Вряд ли он появится, пока шторм не утихнет. Настала ночь, хотя ливень за окном не давал возможности разглядеть что-то, кроме черных туч. Прошло еще несколько часов, но шторм так и не улегся. Но тут дверь открылась, впуская ледяной порыв ветра и дождя. На пороге появился Дрю. Ему пришлось рывком потянуть за ручку, чтобы закрыть дверь. Он не позаботился снова ее запереть. Дрю повернулся и прислонился спиной к двери. Проведя чуть не полдня в борьбе с силами стихии, он по-прежнему казался энергичным, полным жизни и бодрости, словно не моргнув глазом мог справиться с любой напастью.

Он отшвырнул дождевик, который не уберег его от морской воды.

— У тебя все в порядке?

И тут нервы Габриелы не выдержали.

— Нет. Я боюсь, я замерзла, голодна, и мой зад весь в синяках от ударов об пол. Черт побери, у меня не все в порядке!

Она ожидала, что он посмеется над ней, назовет маменькиной дочкой и неженкой. Но к ее полному потрясению, он подошел ближе, встал на колени и, обняв, прижал к себе. Она и не подумала отказываться от утешения, хотя ее одежда мигом намокла.

Он прижался спиной к стене и снова притянул ее к груди, после чего сунул руку в карман, вытащил салфетку и развернул. Внутри оказалась пригоршня холодных колбасок, предусмотрительно порезанных на маленькие кусочки. Дрю положил один ей в рот.