Пришел черед пирога, и Петр убедился, что, вопреки его опасениям, девушка еще и умелая хозяйка. Пирог у нее вышел такой, что просто пальчики оближешь.

Набравшись смелости, Петр спросил:

— Лиза, вы не рассердитесь, если я предложу вам сходить в синематограф?

Девушка удивилась.

— Простите, а почему вы решили, что я должна рассердиться?

— Не знаю, — признался Петр. — Просто к слову пришлось.

— Могу вас заверить, что я ни капельки не рассержусь. Более того, ваше приглашение для меня весьма неожиданно и очень приятно.

— Здорово! — обрадовался Петр. — Тогда давайте завтра вечером сходим туда.

— А вы не знаете, какую фильму там показывают? Впрочем, мне все равно… Боже мой, я так давно не была в синематографе… — с некоторой тоской произнесла Лиза.

Елисеев понимающе кивнул. Сам он бывал в синематографе всего дважды. Первый раз еще совсем пацаном, когда вместе с отцом приезжал в город за покупками. А второй раз, когда служил в армии. Их взвод тогда отличился в полковом смотре и был награжден походом в синематограф. Красноармейцам показывали комедию с Максом Линдером. Обаятельный брюнет с пышной кисточкой усиков сначала терял, а потом снова находил свою невесту, попадая при этом в массу комических ситуаций. Зрители хохотали так, что с потолка едва не сыпалась штукатурка.

А на следующий день их полк уже вступил в сражение, после которого во взводе осталось меньше половины бойцов.

Допив чай и договорившись с Лизой насчет завтрашней встречи в синематографе, Петр попрощался с Вороновыми и отправился домой. У Степановны его уже ждал посыльный от товарища Янсона. Он сидел за столом вместе с хозяйкой и тоже пил чай. При виде Петра он резко вскочил, едва не опрокинув на себя чашку.

— Ты чего такой дерганый? — спросил Елисеев.

Посыльным оказался совсем еще юный чоновец, парнишка лет восемнадцати с тонкой мальчишечьей фигурой. Если бы не гимнастерка и не кобура с револьвером на боку, его можно было бы принять за соседского пацана.

— Меня за вами товарищ Янсон направил.

— Что-то случилось?

— Случилось, товарищ Елисеев. Убийство. Товарищ Янсон сказал, что по почерку это снова дровосеки. Велел вас вызвать на место преступления.

— А Колычев где?

— Товарища Колычева уже вызвали.

— Понятно, — протянул Елисеев. — Степановна, ужинать будешь без меня… Ничего, я сыт. Когда вернусь, постараюсь не шуметь.

— Ох, и чижолая у тебя служба, Петруша, — вздохнула хозяйка. — Наверняка поедешь такие страсти смотреть… Не приведи, Господь! — Она часто и мелко закрестилась на иконы.

— Кому-то все равно нужно этим заниматься, — сказал Петр.

Он повернулся к чоновцу.

— Ну что, боец. Давай, показывай дорогу.

Убийство произошло на городской окраине, среди густой россыпи неказистых домов. Добираться пришлось в темноте, меся грязь сапогами.

У простой деревенской избы топтался пожилой грузный милиционер. Завидев Елисеева, он потянулся к кобуре, но тот успокоил его, показав удостоверение.

— Проходите, товарищ. Все уже на месте, — успокоившись, сказал милиционер.

Первым, кого он увидел в доме, оказался следователь Фролов, с которым Петр познакомился в тот день, когда гнался за Пичугиным. Следователь сидел за столом и тщательно записывал то, что ему диктовал производивший осмотр Колычев.