Комиссар подумал, что склероз у покойного Яся был вовсе не таким, как ему расписала родня.

— Вы, наверное, редко ею копали, смотрю, она в самом углу стоит, словно спрятанная?

— А кому таким чудовищем копать? — возмутилась Паулина. — Такая здоровенная, неподъемная для нормального человека!

— Для своих размеров не такая уж она и тяжелая…

— Моя сестра хотела сказать, что для нормальной женщины лопата тяжеловатая, — вежливо поправила Леокадия. — Для работы с ней и впрямь нужен здоровенный мужик, вы же сами видите, что человек среднего роста может ею себе зубы выбить. В нашей семье на здоровенных мужиков неурожай.

Тот факт, что иногда лопатой работала Марленка, как-то вылетел у обеих сестер из головы. Лопата отправилась в лабораторию.

Особых надежд комиссар на это не возлагал, но чем черт не шутит — на редко используемом предмете биологические следы могли сохраниться. Украдкой, когда никто не видел, он сам мощно ею замахнулся, примериваясь к голове воображаемого врага, и едва не снес столбик со световой сигнализацией перед задним входом в свое же служебное здание. Только лезвие свистнуло в воздухе.

При мысли о том, как легко он мог попасть под административную ответственность за порчу имущества, да еще и выставить себя идиотом, комиссара прошиб холодный пот.

В конце концов, какое-то орудие должно в этом преступлении участвовать. Он почти поверил в лопату, хотя три соблазнительно отточенных топора просто умоляли принять их во внимание.

В лаборатории ни на чем человеческих следов не обнаружили, что неудивительно: пять лет свое сделали.

Реже или чаще, но всем на участке, однако же, пользовались, все было облеплено землей, опилками и остатками зелени, что-то чистили, мыли, что-то ржавело под дождем, а на изумительно отполированных древках застыла вековая паутина переплетенных папиллярных линий. Если пять лет назад там и были отпечатки, никаких шансов снять их не оставалось.

Невзирая на то, что у каждого в отделении своя работа и свои расследования, люди не рыбы, им случается и побеседовать. Сотрудники комиссара тоже высказывались по теме.

— Ну, отрезал голову, хорошо, а что он с ней дальше сделал?

— Улетела куда-то?

— Куда? В космос, что ли?

— А за каким чертом ей вообще куда-то лететь? Хватило и того, что голова свалилась под ноги, убийца ее поднял и забрал с собой, чтобы затруднить идентификацию личности.

— Или из большой любви. Была в истории какая-то тетка, я подробностей не помню, но она у палача выпросила голову хахаля на память и везла ее в карете на коленях…

Исторические примеры всех впечатлили, голову решили считать добычей злодея.

Идентификация личности жертвы радикально застопорилась: отпечатков пальцев нет, зубов нет, коль скоро и головы нет. Скелет в идеальном состоянии не отличался никакими особыми приметами: никаких искривлений, никаких тебе переломов. Что за кошмарный тип, чтобы даже в детстве никакой косточки себе не надломить, а?!

Поиски по «висякам» об исчезнувших людях за последние пять лет дали нулевой результат. Ни одного мужчины среднего возраста — или старички, или молодежь, или вообще женщины. Если бы не то, что всякий мог пойти и поглядеть, даже пощупать идеальный скелет без головы, никто бы в его существование не поверил.