Пол огромного помещения был выстлан такой же чёрно‑белой плиткой, стены сверкали такой же снежно‑ледяной сыпью, в гигантские окна заглядывали облака.

Стол Меркеля располагался где‑то на краю этого пространства площадью не менее пятисот квадратных метров, и за ним перед стеной висел объёмный портрет мужчины с чёлочкой и с маленькими смешными усиками над верхней губой. Кому принадлежит витейр, Руслан не знал.

– Ваш отец? – кивнул он на портрет.

– Можно и так сказать, – улыбнулся Меркель. – Один из уважаемых мной исторических деятелей двадцатого века.

Терафим Руслана тоже не вспомнил, какому историческому лицу поклоняется Генеральный прокурор Федерации, поэтому промолчал.

Сели напротив друг друга.

– Знаете, герр Горюнов, – доверительно сказал хозяин кабинета по‑русски, – я вам не верю. Кстати, где ваш спутник?

– У него что‑то с животом, – небрежно бросил Руслан. – Последствия долгого пребывания в гостях. Сейчас придёт. А чему конкретно вы не верите?

– Что вы являетесь Фигурой… э‑э… Высочайшего Поклонения. До этого, насколько мне известно, вы были сотрудником секретного подразделения внешней контрразведки «Сокол».

Руслан улыбнулся:

– В порочащих связях был, но не замечен. Вы не могли знать, что я работаю на контрразведку. Во‑первых, потому что я не работаю на контрразведку. Во‑вторых, в противном случае вы не действовали бы так топорно. Я имею в виду вашу агентуру. В свою очередь, и я знаю за вами кое‑какие грешки. К сожалению, всё, что я могу сказать о вас хорошего, – нецензурно.

– Даже так? – с любопытством и озадаченностью спросил Меркель, пуская по гладкому загорелому лицу сеть морщин.

– К примеру: вы год назад выдали санкцию на преследование и арест бывшего заместителя генерального прокурора, что позволило вам занять его место. Способствовали репрессиям в отношении русских и китайских дипломатов. Закрывали глаза на преступления многих чиновников Федерального Правительства, причём небезвозмездно. Продолжать?

Меркель беззаботно улыбнулся:

– Если честно, я ненавижу власть и деньги, когда они в чужих руках. Неужели внешняя контрразведка занимается и такими сугубо земными делами?

– Ещё пример: ваш наездник, который и диктует вам, что делать, хотя вы и сами малый не промах, в своём мире, то есть в Метавселенной Вируса, тоже известен как криминальный авторитет, если пользоваться человеческой терминологией. Не так ли, Великий‑Исполнитель‑Воли‑Верховного‑Кагала‑Знающих‑Дорогу? Вас даже за глаза величают там Великим‑Иудой, если опять же перевести это «звание» на русский язык.

Меркель перестал улыбаться:

– Вы… не должны… этого знать! Я не давал… никакого повода!

– Для вас настали чёрные дни светлого будущего, – скривил губы Руслан. – Я и мой спутник действительно посланцы нового Указывающего‑Дорогу, приказ которого и хочу вам передать.

Лицо Меркеля отразило волну разнообразных чувств, от удивления до недоверия, пока судорога высокомерной угрозы не стёрла их бледное проявление.

– Я должен связаться с…

– Посредником контакта, Модератором‑Моста‑Перехода? Именно он и стал Указывающим. Не сможете, друг мой, он, по сути, сдал вас. Канал перекрыт нами. Все ваши агенты, ну или почти все, обезврежены, камеры для программирования, запрятанные на объектах Службы сервиса, захвачены. Вы проиграли, герр Меркель.