Китай поддерживает многие формальные институционные атрибуты, которые придают ему внешнее сходство с плюралистской системой, обладающей исполнительной властью, парламентом и судами. Однако всепроницающее закулисное присутствие партии означает, что роли этих органов на авансцене должны постоянно подстраиваться к тем реалиям, которые скрыты от глаз. Щупальца государства — сиречь, партии — тянутся далеко за рамки правительственных структур. Помимо того, что партия контролирует любое госпредприятие или регулирующее ведомство, соответствующие партийные отделы надзирают за ключевыми НИИ, судами, СМИ, всеми санкционированными религиями, вузами и прочими образовательными учреждениями, а также воздействуют на неправительственные организации и ряд частных фирм. Далее, КПК напрямую контролирует восемь так называемых демократических партий Китая, назначая их лидеров и финансируя их бюджеты.

Эти роли, разыгрываемые за кулисами и на авансцене, смешиваются в органах государственного управления, поскольку высокопоставленные режиссеры, продюсеры и сценаристы от партии также блистают в правительственных ролях. Ху Цзиньтао — Генеральный секретарь, но при этом носит менее высокий титул Председателя КНР., Аналогично, возглавляемое товарищем Ху Политбюро стоит над Госсоветом, китайским эквивалентом кабинета министров, возглавляемым премьером Вэнь Цзябао, который также является членом Политбюро. Когда Ху посещает Вашингтон и другие западные столицы, он всегда анонсируется в роли Председателя КНР и (по настоянию китайцев) главы государства, а не в роли Генерального секретаря Коммунистической партии Китая, которая и представляет собой его самую высокую должность. Ху щеголяет своим партийный титулом лишь в поездках по горстке выживших братских коммунистических государств вроде Кубы, Вьетнама и Северной Кореи. Выступление под этим титулом, скажем, на лужайке Белого дома, поставило бы принимающую сторону в неловкое положение. Кроме того, при этом более выпукло стала бы смотреться роль КПК, чего не хочется ни Ху, ни другим лидерам.

Разделение ролей между партией и правительством не просто ставит в тупик непосвященных: это также источник скрытого напряжения внутри самой системы, что и было проиллюстрировано политическим скандалом в связи с распространением смертоносного вируса атипичной пневмонии в 2003 г. Этот инфекционный кризис, угрожавший ввергнуть страну и ее экономику в застой, был взят под контроль лишь после вмешательства Ху, который сместил министра здравоохранения и пекинского мэра за попытку скрыть истинные масштабы эпидемии. Руководство страны пристыдил и заставил действовать один из пекинских военных хирургов в отставке: чтобы обойти диктат Отдела пропаганды, который сознательно снижал численность инфицированных, он направил факс с неподтасованными данными в руки иностранных журналистов.

Местные и зарубежные обозреватели принялись превозносить драматическое вмешательство Ху: это-де переломный момент, когда доселе закрытая и невосприимчивая система была вынуждена открыться и отчитаться перед публикой. Однако изнутри все выглядело иначе. Министр и мэр, занимавшие государственные посты, не виноваты в укрывательстве фактов, утверждали критики. Мэр, к примеру, подчинялся указаниям пекинского горкома партии. Министр раболепно следовал линии внутренних партийных органов, контролирующих политику здравоохранения. Ни тот ни другой не обладали автономностью. «Многие правительственные чиновники были этим крайне расстроены, потому что всего лишь выполняли решения, принятые парткомами и вышестоящими партруководителями, — сказал мне один из советников Ху. — А из этих двоих сделали козлов отпущения».