— С хоккеистом вы в расчёте, — я удовлетворённо кивнул и отпустил покрасневшее ухо. — А сейчас гоните пятьсот рублей на починку моих разбитых костяшек. Могу взять золотом. — Я шлепнул штангиста по щеке и заставил того открыть рот. — И у тебя тоже я вижу фиксы золотые. Может и цепочки имеются. Или ещё хотите со мной встретиться поговорить? Тогда стрясу тысячу и уши откручу по-настоящему.

— Отцепись, — пробормотал длинный и вынул из внутреннего кармана несколько сотенных рублёвых бумажек.

«Хорошо живут, суки», — подумал я, отсчитав пятьсот рубликов. Лишние же деньги я сунул в рот штангисту, который ничего не соображая так и сидел, разинув пасть.

«Скажи им, сам Фридрих Энгельс писал, что преступность есть выражение негодования рабочего класса против класса капиталистов! — рявкнул мне в ухо голос в голове. — У нас в СССР такого класса нет, пусть завязывают».

— Ты Энгельса читал? — Спросил я длинного братка. — Нет? Тогда запомни, если тронете ещё хоть кого-нибудь из «Торпедо» я вам все труды Маркса и его кореша Энгельса в рот запихаю. Понял? Вот так, — сказал я напоследок.

В кинотеатре «Мир» на автозаводе, куда мы с Борисом приехали на последний сеанс в компании двух фигуристок Жени и Алёны все билеты бил проданы, кроме тех которые иногда держат специально для дорогих гостей. Не знаю, попадали ли мы, хоккеисты горьковского клуба в разряд дорогих, но переплатил я за вход в кинозал в пять раз. Благо было чем.

Сегодня давали премьеру фильма польского режиссёра Романа Полански, который уже укатил в загнивающий «Голливуд», где закрутил с красавицей Шэрон Тейт и снял несколько киношек. В частности экранизировал трагедию Шекспира «Макбет», которую и показывал киномеханик нашего кинотеатра.

Лично меня кровавая возня за шотландский престол, мало трогала. Там в Шотландии и земли-то с гулькин нос, ни золотых рудников, ни алмазных шахт, ни газа, ни нефти ничего нет. И чего спрашивается, средневековые дикари устроили резню друг друга? Поэтому я полфильма клевал носом, а вторую половину безмятежно спал. И когда на обратной дороге фигуристка Женя принялись нахваливать «шедевр» польского режиссёра, лично я молча держался за баранку своей «Победы».

— Тебе что не понравилось? — Удивилась она, сидя около меня, на переднем диванчике.

А вот молодёжи, Борису и Алёне, на заднем посадочном месте было фиолетово, что они сейчас посмотрели. Когда бурлят гормоны, мозг отключается, включается нечто другое.

— И пьеса шекспировская — муть, и кино — дрянь, — резко ответил я. — Если нет сопереживания главному герою, то не стоило и бумагу марать, и плёнку переводить.

— Просто люди не жалея никого вокруг рвутся к власти, что тут не понятного? — Чуть-чуть обиделась Женя. — Каждый хочет сделать карьеру и стать руководителем.

— Отчасти согласен, на определённом жизненном этапе, есть такие мысли, — я сбросил скорость, выехав на Молитовский мост через Оку. — Психически ненормальные люди рвутся во власть, чтобы от неё брать, как этот Макбет. Жаждут дорваться до кормушки и жрать в три глотки как свинья. Зачем же про всякую погань кино снимать? Про нормальных нужно делать фильмы, которые идут во власть, чтобы дать, привнести свои идеи, мысли, чтоб польза была для народа. Вот я когда командой руководил до Севы Боброва, думаешь, приятно было всех гонять? Одному подзатыльник отвесишь, другого за ухо возьмёшь, третьему клюшкой пониже спины шлёпнешь, но результат мы в первых матчах дали. Власть — это тяжёлое бремя. Вот о чём Шекспиру писать надо было.