Но как бы ни было интересно тут, дела звали меня обратно в Питер. Так что, когда «Кондор» в очередной раз привез нам снаряды для авиапушек, обратно он полетел, имея в составе экипажа на одного подполковника больше. И не пустой, а с разобранным «фантомом» в фюзеляже, машина подлежала внимательному изучению. Перед отлетом я попросил летчиков зря «глистов» не обижать, сбивать только в случае крайней необходимости. Хотелось создать у англов впечатление, что это хороший самолет, вот только мелкие недоделки устранить, и он вообще станет замечательным. А своим конструкторам я хотел показать, как надо проектировать истребитель, чтобы по результатам гарантированно получить не меньше червонца без права переписки.

Еще когда я летел, австрияки все-таки устроили какую-то заварушку на боснийской границе, попытались занять деревню. С нашей стороны даже были раненые, причем один довольно тяжело. Черногория тут же разродилась нотой, продублированной по радио, что это есть начало войны и по-другому воспринять подобный акт агрессии у нее не получается. Вследствие этого австрийскому флоту дается два дня, чтобы сдаться, принять на борт черногорских уполномоченных и своим ходом следовать к месту утилизации, то есть в Порт-Шикотан. По истечении этого срока флот, если не сдастся, будет утоплен… Кроме того, Черногория заранее объявила о своих исключительных правах по подъему бывших австрийских судов со дна Адриатики – мол, это будет наш металлолом, всех прочих душевно просим не беспокоиться.

Сразу по прилете в Питер мы с Гошей отдали два приказа. Согласно первому – началась операция «Картахена»: «Краб» с «Раком» заминировали вход в бухту Вэйхавэй, английскую базу флота на Дальнем Востоке, и остались там сторожить вываленное в море имущество, а эскадра Одуванчика, усиленная крейсерами Тихоокеанской эскадры, только что проданными ему Российской империей в силу сезонного обострения общего миролюбия, в обход Японии двинулась к Гонконгу.

По второму приказу ранним апрельским утром стартовала операция «Муму». Сто двадцать «кошек» с полутонными бомбами вылетели к заранее разведанному месту сосредоточения австрийского флота. Цели были расписаны загодя, пилоты зазубрили силуэты «своих» кораблей со всех ракурсов, причем Михаилу даже пришлось объяснить двум экипажам, что вражеский броненосец называется «Бабенберг» вовсе не потому, что там бабы…

Как несколько позже сказал Джозеф Мерфи: «Жизнь далеко не так проста, как вам кажется. Она гораздо проще…» Вот у нас так примерно и получилось. На новейшие броненосцы было назначено по десять «кошек», на старые береговой обороны – по пять, на крейсера по три-четыре… А получилось, что только «Эрцгерцог Карл» выдержал девять атак и окончательно затонул только после десятой, остальным хватило меньшего. Крейсера в австрийском исполнении вообще выходили из строя даже при близком накрытии. Короче, через полчаса оставалось еще полтора десятка «кошек» с бомбами, для которых не было целей, в результате под раздачу попали два буксира, плавмастерская и земснаряд. Правда, сказать, что австрийский флот уничтожен полностью, было нельзя – куда-то пропал крейсер «Зента». Его искали до вечера, но так и не нашли.