В иле, с зеленой головой, на палубе появился Тимоха Силин. Ему было очень обидно, что погибла хорошая лодка, которую он завел с большим трудом, но мужик не подавал виду, шутил как ни в чем не бывало.

– Зачем тебе лодка? – сказал ему Иван. – Найди хорошую россыпь, купи пароход. Да в другой раз с сильным не борись. Да не плачь… Я тебе лодку подарю свою, новую, она мне больше не нужна.

«Как он себя выставляет! – думал Силин. – Перед кем это? Все неспроста… Он зря ничего не делает. Так бы он и стал мне лодку дарить».

– А мне твоей лодки не надо, – сказал Силин из гордости, хотя знал: лодка у Ивана очень хорошая.

Судно загудело и пошло к миссионерскому стану. Гольды держались за борта, глядя, как колеса разбрызгивают грязь.

– Мелко…

– Я пароход назову девичьим именем, – оказал Иван, глянув на Дуняшу.

Та нахмурилась и густо покраснела.

– Тьфу ты! – спохватился Иван. – Чуть не брякнул!

– А ну-ка, дядя, стой! – грубо воскликнула Дуняша. – Пошли лодку за Ильей. Что это он, как собака, по берегу бежит.

– Сейчас! – воскликнул Иван. – Эй, лодку! – закричал он в рупор. – Это правда, пеший конному не товарищ.

За Ильей пошла лодка. Выражение гордости явилось на широком лице Дуняши. Ради нее, по ее капризу от парохода пошла лодка – и все это видели.

Вечером в Уральском свежей краской по борту матросы вывели название парохода: «Анга». Федюшка Кузнецов сильно подвыпил на пароходе и долго сидел на трапе, не желая идти домой, пока жена не пришла за ним.

На другой день Иван пришел к Бормотовым. Молодых не было дома. Они с раннего утра мыли золото поблизости.

– Прощай, сосед. Мы уезжаем в город.

– Как? Так сразу?

– Я построил там дом. Вот будет у тебя нужда – заглядывай в город. Захочешь отправить детей учиться на механиков или на капитанов – присылай, я помогу. И сам приезжай.

Бердышовы обошли все поселье.

Анга выкупалась на пароходе под душем и переоделась во все городское.

Иван долго говорил в каюте с Савоськой. Пароход дал гудок. Старый гольд, всхлипывая, пошел с судна.

Бердышов с женой вышли на палубу. Анга была в пальто и в шляпке. Она выглядела очень хорошенькой.

Сходни убрали. Капитан дал звонок в машинное отделение. Пароход тронулся.

Закрыв лицо руками, Анга горько заплакала.

Долго вслед удалявшемуся пароходу смотрели с обрыва крестьяне.

Вот и не стало Бердышова, Анги, маленькой Тани, к которым все привыкли. Жили люди, дружили, вместе бедствовали, а разбогател Иван – нагрянул, забрал своих в чем были, бросил старый дом и старое добро и уехал, словно в насмешку над всеми.

Расходясь, невольно смотрели все в распадок, где догнивало опустевшее зимовье, у которого когда-то встретили они впервые Бердышова.

Дуня и Илья вышли из тайги.

– Гляди, Иван поехал! Был у нас и прощался, – сказала им Бормотиха. – Говорил, в городе дом построил.

– Как? Совсем? – изумилась Дуня.

– Да, и Ангу и дочь забрал.

Дуне взгрустнулось. Вчера она сильно рассердилась на Ивана за его намеки и только разохотилась потягаться, повраждовать с ним, как он убрался. Почему-то стало досадно.

Дуняша постояла над рекой и, чуть прищурившись, смотрела вслед удаляющемуся судну.