– Ну, а ты золото нашел? – не вытерпел Силин.

– Нашел, – ответил Егор Кузнецов. Он развернул платок и показал добычу.

– Самородки! – вскричал Федор и спросил с жадностью: – Есть россыпь?

Сердце его колыхнулось.

«Богатство! У богатства живем! Какое дело можно развернуть!..» Но сдержался, стараясь не подавать виду, что золото так занимает его.

– Возьми нас с собой, – попросил Силин.

– Сено надо возить, вода прибывает, – ответил Егор. – Да езжайте сами. У меня на Еловом ключе бутарка.

– А где Еловый ключ? – спросил Федор.

– Там на колодце журавель, заметно…

По приезде Кузнецовых с Додьги все селение всполошилось. На другой день Федор с женой, с бывшей каторжанкой Ольгой и с двумя гольдами, которые были в неоплатном долгу у него, уехали на Додьгу.

– Как бы люди плохо не наделали с этим золотом, – собирая сына на покос, говорила бабка Дарья.

Егор знал, что Барабанову золото нужно не для подкрепления хозяйства, а для богатства, а может быть, чтобы кабалить других. Но скрывать богатство от соседей Кузнецов не хотел.

– Будет и другим людям польза. Мое дело – открыть, а уж там кто как обойдется.

– Пусть не от чужих людей, а от отца ребята узнают, как с золотом обойтись, – толковал дед. – Им век жить на золоте.

– Сено свезем, опять мыть поедем с Васькой, – сказал отец.

– Поедем-ка лучше со мной, – озабоченно молвила Наталья.

Все весело засмеялись: хозяйка желала сама взяться за золото. И то дело! Наталья видела в семье много недостатков и желала подправить золотом домашние дела.

– Мужики пусть себе моют, а мы – себе для «женского».[75]

– Верно, верно, – подхватила бабка Дарья. – В Сибири все бабы золото моют.

– В Сибири бабы и спиртом торгуют на приисках, – забирая мешки и косы, заметил Федюшка. Через дверь видно было, как за рекой, за еловым лесом, всходило солнце. – И золото намывают, и мужиков пьяными напоят, и в хозяйстве поспевают управиться.

– Вот в воскресенье поедете, бабы, мыть себе на ситцы да на пряники, – сказал Егор.

Мужики уехали на покос. Стояли жаркие дни. Река набухала, и лодки, лежащие на песках, все ближе подвигались к берегу. Буйно росла дикая трава. Отставая от нее, подымались на пашнях ровные хлеба. В далеких островах заблестели водяные полосы.

По реке плыли лодки, высоко груженные свежим сеном. Зелень свисала с обоих бортов; и казалось издали, что река смыла стога с затопленных островов и несет их вниз, к морю.

Под обрывом бродяги переметывали с лодок сено на две кое-как скрепленные палки-волокуши и возили его вверх по обрыву на конях.

– Ну, Яков, – спросил Егор, разгружавший свою лодку с сеном, – а видел ли ты где-нибудь колеса на Амуре? Или всюду на палках сено возят? Ты ведь весь Амур прошел, должен знать.

– Везде так, – отвечал Яков, захватывая на вилы огромную охапку сена.

– Стараются! – сказал Федюшка. – Эй, Яков, Агафон, Авраамий! – позвал он бродяжек. – Идите, покурим.

Но те работали. Сено огромными стогами возвышалось вокруг дома Барабановых.

– Эй, Яков, отдохни! – крикнул Егор.

– Нельзя. Вода остров топит.

– Иди, про Соколин расскажи.

– Дай управимся.

– Не бойся, Федор на прииск уехал.