, то ли коридоры – это с какой стороны посмотреть. Причём “стенки”-волны из растительности второго яруса были дополнительно “укреплены” наваленным вроде бы абы как сухостоем — и в итоге пробиться через препятствие требовало значительного труда. Рапторная белка пройдёт или тот же болотный секач, а вот у кого помельче явно возникнут проблемы. Например, хаски в этой трёхмерной деревянной паутине попросту завязнет; продерётся, но замедлится и шуму наделает. А у дикой горной овцы вообще есть все шансы надёжно застрять по-настоящему надолго. Впрочем, животных, даже не самых умных, не надо считать тупыми – двигаться по пути наибольшего сопротивления они станут только в том случае, если найдётся подходящий стимул.

К моему удивлению, мы-то как раз пошли поперёк “волн” — в них, оказывается, в определённых местах были оставлены проходы как раз под габариты человека. Причём даже сейчас, когда все листья опали – хрен разглядишь. Потом мы пересекли ручей по специально перекинутому бревну, а через десять минут ещё один. Со второго раза я догадался, что профиль русла, чем-то напоминающего противотанковый ров, тоже творение не одной лишь матушки-природы. Дикому животному любого размера с комфортом ну никак не напиться из этой вот, с позволения сказать, водной артерии. Бог ты мой, сколько же в эту местность вложено труда?!

– Лес нас кормит и укрывает, – в ответ на мой вопрос пожал плечами Косточка. — Это наш дом. А дом прибирать надобно, ухаживать за ним, понемногу — но постоянно. Тогда – веками простоит.

Логично.

Часа через полтора движения по “творчески доработанной” местности я уже себе примерно представлял, чего именно добивались отвальные, “помогая” природе достроить ландшафт. “Волны” из подлеска создавали своего рода распределённый многослойный забор, максимально усложняющий для любой твари движение в определённом направлении. В стороны? Пожалуйста. Вперёд? Всё тяжелее и тяжелее. Если первые ряды “зелёных изгородей” были просто из сухостоя и обычных дикоросов, то следующие уже были заплетены живой лозой вроде виноградной, оказавшейся ко всему прочему ещё и ядовитой! Вот, оказывается, зачем на подземном складе хранилась целая куча разнообразных, довольно уродливых варежек из толстой грубой кожи — лозы раздвигать. А следующая преграда мало того, что была ядовитой, так ещё и основа-кусты, в этот раз явно специально посаженные, были снабжены огромными, но при этом дико острыми иглами! Стоило нам преодолеть и эту, самую широкую защитную полосу…

-- Нам точно туда? – невольно вырвалось у меня. Прямо от кустов начинался еловый монолес – то есть ели, ели и ничего кроме елей. Кроны хвойных смыкались, отрезая практически весь дневной свет, под пологом ветвей царил серо-коричневый сумрак: нижние ветви елей отмерли, не получая света, земля была усыпана сплошным слоем бурых опавших игл. Откуда-то из глубин памяти всплыло название “мёртвый бор”.

– Туда, – односложно отозвался Баюн. Зарубежники ощутимо волновались, стремясь попасть домой как можно скорее, но всё равно прилежно разровняли потревоженный снег там, где нам пришлось перелезать через сугробы, и опрыскали поверх очередной маскировочной гадостью с резко-хвойным запахом. Ёмкости с этими полезными жидкостями мы тоже позаимствовали со склада.