Цензор, точно испугавшись, откинулся в кресле. Жалобно пробормотал:

— Лоло, у тебя дьявольские глаза. Ты вернулась, Лоло?

Катрин точно оплеуху отвесили. Замерла. На Цензора было тяжело смотреть. По мужественному смуглому лицу пробегали волны страсти и смятения -— боялся и жаждал одновременно. Руки его легли на плечи белокурой женщины, — на этот раз бережно и осторожно. Катрин повиновалась. Теперь она стояла против мужчины, — они были одного роста, и Цензор с ужасом и восторгом лицезрел изумрудные глаза, сияющие в прорезях лица-маски. От этого драгоценного блеска мертвое гладкое лицо казалось почти незнакомым. И невыносимо притягательным. Цензор потянул со светловолосого призрака платье. Катрин машинально помогла движением плеч. Она чувствовала себя убитой, — чужое лицо мертвило кожу, руки и ноги словно свинцом налились. Возбуждение никуда не делось, — стало отдельным грузом, холодно давящим изнутри на грудь и низ живота. Так отвратительно Катрин давно себя не чувствовала.

Цензор что-то бормотал. Смысл едва улавливался. Мольбы, требования, обращения к призрачной Лоло. Пальцы Цензора скользили по груди.

— Иди сюда, — пробормотал хозяин. – Иди, и будь послушна.

Зашелестели шторы. За занавесом обнаружилась неширокая постель. Одинокая подушка, куцее покрывало.

— Ложись и будь покорна, покорна, — панически бормотал-заклинал Цензор.

Катрин покорно опустилась на ложе, осторожно вытянула ноги. Лежать было жестко, к тому же пятки неудобно свисали.

…Разочарование плоти было всепоглощающим: этакая спешка миссионерская, хамская, оскорбительная. Вроде и не было ничего. Хотя нет, -— ногти успели продрали подушку, запутались в неприятно сухом сене. Хотелось в голос, многоэтажно выругаться. Тело, привыкшее за последние два года к томному изысканному сексу, с непременным и многократным удовлетворением, бурно протестовало, грубо одернутое на полуфазе возбуждения.

Цензор поспешно, почти панически сполз, стыдливо отворачиваясь и хватая какую-то тряпку. Катрин нестерпимо хотелось его ударить. Сильно, не сдерживаясь. Так чтобы заныл, осел на пол, хватаясь за бок с отбитой печенью. Даже нога шевельнулась, целясь пяткой в смуглый удобно подставленный бок.

Нет.

Кораблик.

За хамство потом рассчитаемся.

Катрин села, прикрыв грудь. Цензор-Преторианец, уже чуть успокоившийся и защитившийся своими широкими штанами, сам шагнул к наложнице. Катрин дернулась от прикосновения к лицу. Мужские пальцы неловко снимали маску. Дышал Цензор загнанно, как после марафонского забега.

Плохое выступление, милорд. Паршивый вы спринтер, Доклетиан Кассий де Сильва.

— Возьми платье и ступай спать, — хрипло приказал мужчина.

Катрин покорно кивнула. Вот только повиноваться сразу не получилось. Босые ноги на паласе повело куда-то в сторону. Катрин качнулась. В бедрах плескалось озеро жгучего расплавленного золото. Тело упрямо требовало продолжения и хотя бы мимолетного облегчения. Катрин подхватила с пола свое платье, разорванный шнурок с перстнями, побрела к двери.

— Оденься, бесстыдница, — с негодованием прохрипел Цензор.