Как Катрин очутилась рядом с одноглазым, Жо не уловил. Жалобно затрещал ветхий балахон — изящная женская рука вцепилась в ворот с такой силой, что парень едва устоял на ногах.
— Кажется или уверен?! — хрипы в голосе Катрин теперь смешались с шипением, но от этого голос стал только страшнее.
— Уверен, — просипел Квазимодо. Лицо его напряглось в ожидании удара, он чуть склонил голову, оберегая единственный глаз.
Катрин действительно ударила, но только под дых. Бывший вор охнул, но согнуться пополам женщина ему не дала. Второй удар отшвырнул парня в воду. Парень плюхнулся в фейерверке брызг, из воды нелепо задрались ноги в испачканных теннисных туфлях. Катрин отшвырнула клок оборванного свитера, с рычанием шагнула в воду.
— Кэт, не нужно! — завопил Жо.
Крепкий пинок отправил полуоглушенного Квазимодо дальше от берега. Катрин стояла по колено в воде. Большую часть слов, которыми она плевалась, Жо не понял. Хватило и отрывков из многоступенчатых проклятий. Собственно, хватило бы и одного тона. Жо и не подозревал, что из человека может хлестать такая ненависть.
Жо на всякий случай не шевелился. Похоже, сейчас предводительница могла убить кого угодно. Катрин все выплевывала и выплевывала ядовитую смесь слов, глядя в основном в рыжую равнодушную воду. Благоразумный Квазимодо выбрался из реки шагов на сто ниже по течению.
Катрин по воде прошла в другую сторону, скрылась за изгибом берега. Жо показалось, что о нем наставница просто забыла.
Квазимодо, пошатываясь, прибрел по прибрежным камням. С одежды текла вода. Морщась и держась за живот, бывший вор пробормотал:
— Помоги кофту снять. Расползается, зараза.
Обветшавшую одежду разложили на еще теплых камнях. Квазимодо голый сидел на корточках и кряхтел:
— Ну и кулак у нашей леди. Еще сдержалась — я по глазам видел. Слушай, — у меня морда ничего? Швы не поползли?
— Ничего, — как была красная, так и осталась, — неуверенно утешил Жо.
— Это хорошо, — бодро решил вор. — Если бы швы разошлись, — кровь бы текла. Теа бы очень огорчилась. Что ты глаза отводишь? Найдем мы их. Дело только в том, сколько времени на это понадобится. И Катрин знает, что найдем. Мы — упорные. Это она в ярости зубами скрежетала. Понятное дело. Только я ведь не нарочно. Кто б объяснил, почему так получилось? Но виноват, скрывать не буду...
— Пить хочешь? Вода отстоялась.
— Не, я уже напился, — Квазимодо кивнул на реку. — Так воздух пополам с водой глотал, что даже лбом о камень приложился. Вот река — с виду одна грязь, а чуть зубы не повылетали, — вор бережно потрогал новенькие зубы. — Ты пей, сейчас стемнеет, и не разберешь, где прозрачная отстоялась, а где осадок. Вообще-то, здесь вода здоровая, хотя вкус глинистый. Уж хорошо это или плохо, но я эти места знаю...
— Что-то Катрин пропала, — стараясь, чтобы голос не звучал жалобно, заметил Жо.
Они с Ква уже набрали сухих веток и травы для костра. Хотелось есть. Жо чувствовал себя ужасно жестокосердечным, но после выпитой воды жрать хотелось еще сильнее. Вот вам и торжественный ужин в замке.
— Скоро подойдет, — заверил Квазимодо. — Ей успокоиться нужно. Она такая сдержанная стала — прямо не узнать. В прежние времена уж мигом бы отхрипел я перерезанным горлом. Вот угораздило... Не ерзай. Пойдем, глянем, где она, если хочешь. Только неназойливо глянем, как порядочные. А то... — вор осторожно пощупал живот.