– А хватило бы тебя на всех?

– А я одну бабку травницу знаю, она как раз снадобья делает для увеличения мужской силы.

– Так это потому ты такой неутомимый?! – поддела Агафья.

– Нет, это я от природы такой выносливый! Так что будь у меня несколько жен, хватило бы, что на каждую по отдельности, что на всех разом без снадобий! Вон у наших предков, пока христианами не стали жен было по десятку минимум, а у кого-то больше сотни и ничего, как-то справлялись. А я чем хуже? Тем более что и сейчас некоторые содержат гаремы…

– И ты хочешь гарем собрать?

– Не… образ не позволяет, а его ломать нельзя. Какой святой из многоженца? Да и где столько рыженьких набрать?

Агафья на это только рассмеялась.

– А вот это правильно. Смех продлевает жизнь и красоту.

– Откуда ты вообще эту бабку взял? И зачем?

– Да порасспрашивал людей о знахарке умелой, да призвал к себе. А зачем? У меня почти три тысячи человек на содержании. Нет-нет да заболеет кто. Вот и лечит.

– Но почему ты так спокоен, я не понимаю, – продолжала она допытываться, убедившись, что морщины ей еще долго не грозят.

В принципе хорошая черта. Княжичу она нравилась. Не клуша какая, которой все по барабану, лишь бы сладко поесть да поспать. Юрий подыскивал ей интересное и полезное дело, да собственно уже нашел.

– Причин несколько…

«В том числе и та, что так случилось в изначальной исторической последовательности, но тебе об этом знать не надо», – подумал он и продолжил:

– Во первых, финансовая. Как ты уже знаешь, в моей крепости производится много дорогих товаров.

Агафья кивнула и снова покосилась на зеркало, а так же на разноцветную стеклянную посуду, что стояла на столике.

– Потому на меня завязано очень много людей, как от простых крестьян собирающих и поставляющих мне болотную руду, уголь, поташ, песок и много чего еще, так и купцов, что сбывают уже готовые товары по всей Руси и везут товары для меня: ткани, кожи, меха да людей, тоже имея с того навар. Бояре в свою очередь заинтересованы во мне через купцов, ведь они состоят с ними в доле, хоть и не афишируют это, и получают свою часть прибыли. Захотят ли они все потерять такие источники дохода?

– Нет… Но с чего они их потеряют если ты сядешь в Суздале? Просто перенесешь туда свое производство, раз уж не захочешь оставлять его под боком у брата…

– А сколько потребуется времени на перенос? Пока то да се, год уже потерян, а это большие деньги которые никто не захочет терять вот так за здорово живешь. Они ведь давно посчитаны и в мыслях уже лежат в сундуках грея душу. Так что такую задержку посчитают за татьбу, а с татями разговор короткий.

– Пусть так, эти люди за тебя, но их будет все же меньшинство на Вече…

– Это так. Но большей их части не понравиться поведение Константина, пошедшего против закона. Кого-то уговорят правильно проголосовать мои сторонники. Ну и не забывай церковников, у которых свои интерес.

– А разве не Константин имеет на них влияние, почему и цепляется за Ростов?

Юрий улыбнулся, вспомнив епископа Иоанна. Тот во имя исполнения своей мечты сделает все, чтобы переманить на свою сторону церковную братию, а те в свою очередь воздействуют на не определившихся. А противников в таком раскладе, кои будут в основном из ростовской земли, уже можно не учитывать ибо они останутся в явном меньшинстве.