— Яся, сядь пожалуйста в машину.
— Я хочу идти… — мне очень больно и это сводит с ума.
Я веду себя как сумасшедшая. Но мне сейчас плевать
— Ты босая.
— Да.
— Ясь, завтра ты будешь во всех новостях.
— А что за хождение босиком теперь тоже казнят?
— Ясь, ну прекрати. Поехали домой.
— Нет.
Поворачиваю на перекрестную аллею набережной, вдоль которой машина уже не проедет так близко.
Эдик, терпеливо вздохнув, выходит и догоняет меня.
— Ты ведешь себя вздорно.
— Потому что я — вздорная.
— И инфантильно.
— Потому что я — инфантильная. А ещё я веду себя неблагодарно. Потому что я — неблагодарная.
Эдик очень быстро выучил папину повесточку, чтобы давить на меня.
— Ясь, ну хватит, правда. Не стоит эта ситуация всего… вот этого. Давай без драмы, пожалуйста. Мне и так неприятно.
Притормаживаю.
— Я хочу погулять одна.
— Ты без машины. Без телефона.
— У меня есть карта, — взмахиваю клатчем. — Возьму такси, когда нагуляюсь.
— Ты без охраны, вечер…
— Да кому я нахер нужна? — вздрагивает мой голос.
— Мне.
Задумавшись, смотрю на воду. Не хочу я быть нужна таким ущербным образом.
Отрицательно качаю головой. Невыносима его компания.
— Я одна хочу.
— Я под свою ответственность забрал тебя.
— Напомни, сколько мне лет?
— Какая разница?
— «Где ты там, говори! Если сердце гoрит…» — сердце грохнув в груди, сжимается.
Оборачиваюсь.
Парочка… Идут мимо. На телефоне — музыка. Гитара. Голос Ивана! Его ни с кем нельзя спутать.
Я шокированно смотрю им в след.
— «Глаза горели огнём… Не отдам! Когда мы были вдвоём… Ураган!».
Стою, хлопаю глазами.
Отворачиваюсь, прижимая к груди руки, чтобы немного успокоить тахикардию.
— Яся, ты каблуками пачкаешь платье.
Смотрю растерянно на туфли в своих руках.
Ускоряя шаг, иду подальше от этого голоса.
— «В общем, я влюбился в одну заразу…», — доносится негромко из открытого окна припаркованной тачки.
И меня снова глючит, что голос его!
Прикладываю ладонь ко лбу.
Сбегаю по ступенькам вниз к воде. Захожу по камешкам, моча ступни. Недалеко девчонки, кружочком курят, прячась от людей.
— «Где ты там, говори! Ты только не молчи!» — из их телефона.
Это он!! Или я сошла с ума.
— «Дa чо-тo не забыть тебя никак… И я глушу остатки коньяка!..».
— Яся!! — тянет мне руку Эдик. — Немедленно выходи.
Иду мимо него по лестнице вверх.
— «Где ты там, отвечай! Я приду за тобой, чтоб заново начать…»
Я так шокированна и растеряна, что позволяю Эдику вести меня за руку к машине.
— «Она не хочет со мной говорить. И мы с небом грустим…», — идёт мимо нас компания.
Врастаю в землю. Вырывая руку у Эдика, иду следом за ними.
— «Быть может, мне повезёт, она услышит, придëт сюда, к нам на воркаут. И соскребет моë сердце с этой скамейки…».
— Оу… — умиляется одна девочка. — Яша такой милый. Как можно к нему не прийти? Какая жестокая у него «зараза»!
Разворачиваюсь на сто восемьдесят.
— А мой бы никогда публично в любви не признался, эх…
В ушах шумит. В груди спазм. Я не могу осознать, что происходит. Это какой-то сюр. Мне кажется, что я под какими-то колёсами и активно галлюцинирую. Другого объяснения просто нет.
Эдик засовывает меня в машину.