Насколько все упростилось: измену я прощаю, но если во время измены она плохо обо мне говорила – нет ей прощения.
У нас с женой договор: поймаешь – стреляй!
Что с тобой, друг мой?
Просыпаюсь, он стоит.
– Где она?
– Мы же с тобой ее прогнали. О ком ты?
– Где она?
– Мы вчера ей объяснили, что она нам не нравится, причем ты меня поддержал.
– Где она?
– Я убежден, что она нам не нужна. Мы должны действовать согласованно. Я приглашал к тебе девушек умных, образованных, умеющих вести себя. Почему ты меня не поддерживал? До каких пор я буду краснеть, оправдываться, говорить о каких-то болезнях? Вспомни, сколько раз ты подводил меня. Она пришла, а тебя нет. Ты не хочешь появляться? У тебя характер! Если б я мог обойтись без тебя…
– Где она?
– Ты никогда таким не был. Ты раньше вообще на меня не обращал внимания. Ты помнишь, что с нами творилось при приближении дамы, при простом приближении… Мы оба вставали, приглашали ее на танец. Ты не выбирал тогда, и в городе у нас был авторитет. Вспомни, как они уходили от нас. Господи, разве это можно назвать словом уходили. Мы их отклеивали, мы отрывали их руками. Ты разболтался первым. Раньше я тебя мог уговорить один. Потом мы могли уговорить тебя вдвоем. А сейчас ты не подчиняешься никому. Хочешь жить один?
– Где она?
– Я спрашиваю, хочешь жить один?
– Где она?
– Болван. Вкус рыночного спекулянта. Обожаешь свидания в лавках и на помойках. Если б я тебе поддался, нас бы давно обворовали. Если нам симпатизирует врач, ты вцепляешься в санитарку. Все, хватит. Моим компасом ты больше не будешь.
– Она говорит со мной.
– Да, говорит, но что она говорит. Ты думаешь, ты у нее первый?
– Где она?
– Мне стыдно ее искать. Мне стыдно появляться в этой трущобе. Я сделаю это только для тебя. Принимай ее сам. Нам нужна помощница. Нам нужен советчик. Пошли в Дом ученых. Да постой ты!…
– Не хочу.
В Доме ученых я был без него.
А вы когда-нибудь лежали с красивой балериной параллельно, совершенно не пересекаясь?
Как я бегу
Для Р. Карцева
И вот я бегу! Как я бегу! Господи!
Прохожие оглядываются на меня.
Собаки останавливаются, обнюхивают и помечают.
На часы нельзя смотреть: падает тонус.
Еще, еще, еще – не выдерживаю, смотрю на часы: две минуты.
Обещал всем 30 минут бега.
Они хотят, чтоб я был здоров.
А я хочу жить.
Еще, еще, еще, что-то надломилось в стопе.
Снова потерял темп.
Правая стопа отошла, надломилось левое колено.
Еще раз потерял темп…
Главное – психика.
Если она сдаст, я эту собаку, что приняла меня за дерево, убью.
Еще упал темп…
Сползаю к обочине.
Нет сил рулить.
Направление держать не могу.
Сила тяжести, будь она проклята.
Кто там? Ньютон и это 9,8; 1,3 и 2; и 7; 40,1; 39,6; 16,50; 28,90… остальное себе.
Глаза залиты, рот сухой, как дупло.
Они просили носом.
Нос железнодорожно свистит.
Сердце стучит в носовом платке, зажатом в руке и в этой сволочи – в правом колене.
Они на бегу думают о чем-то.
Они готовятся к докладу.
Я их ненавижу…
Врут!
Жить. Надо жить.
Не смотреть на часы. Не смотреть на часы.
А вдруг уже час бега…
Нет, нет, бабуля возле которой я бегу, даже не успела набрать ведро воды.