Взяв сумку с документами, Василиса пошла по дороге, углубившейся в темный лес. Нахлынуло чувство дежавю: опять со всех сторон потянуло могильным холодом, зазвучали стоны и хрипы, закаркали вороны. Складывалось устойчивое ощущение, что она никуда и не уходила из этого мрачного леса, полного глухих, потусторонних звуков, что она давным-давно бродит здесь кругами, а все встречи и события ей просто пригрезились в кратком призрачном сне. Всё сон, а явь – вот она: черные ветви деревьев, тянущиеся к ней, как костлявые руки висельников, мороз по ногам, как дыхание потревоженных мертвецов.

Стиснув зубы, стараясь не оглядываться и не всматриваться в гущу кустов и деревьев, подступивших вплотную к дороге, Василиса все ускоряла и ускоряла шаг, напоминая себе о том, что скоро (совсем скоро!) этот кошмарный лес закончится и она выйдет на яркое солнце к живым людям.

«В следующий раз нужно успокоительного выпить, прежде чем из машины выходить, – говорила себе Василиса. – Все-таки смерть матери, трагическая кончина отца и постоянное чувство страха и напряженности, преследовавшее меня в городе в последнее время, сильно на меня повлияли – раньше я не была такой впечатлительной и слабонервной, чтобы темного леса пугаться. Да, свежий деревенский воздух мне точно не повредит. Отработаю в Лысогорской школе год, как дядя Олег советует, а там видно будет. В конце концов, если и проворачивают учителя махинации с числом учащихся и нагрузкой, то в свете их мизерных зарплат это не преступление, а способ выживания в условиях суровой действительности. Одним словом, с плеча рубить не буду, доносить на коллег в вышестоящие инстанции тоже не буду, вначале в ситуации разберусь, к людям присмотрюсь».

Впереди забрезжил просвет между деревьев и Василиса, не выдержав, сорвалась на бег. Ура! Лес закончился, ровную гравийную дорогу заливал солнечный свет, а впереди виднелся бревенчатый частокол и распахнутые деревенские ворота.

Уф, нервы точно лечить пора, пока галлюцинации не стали преследовать ее и за пределами леса. Как бы повторно в больницу с нервной горячкой не слечь!

Перехватив поудобнее сумку, Василиса бодро зашагала к школе. Радуйтесь, красавец Елисей, молодой специалист спешит облегчить груз ваших часов и классного руководства!

Деревня, как и в прошлый раз, встретила Василису мычанием и гоготом, редко встречающимися на пути людьми в красочных народных костюмах, но заглядываться на местных жителей исконной горожанке было некогда, она летела прямиком в школу, представляя, как ее встретит будущий директор: откровенно скрипя зубами или притворно улыбаясь.

– Даже не знаю, что неприятнее, – вздыхала Василиса и в который раз спрашивала себя, как ее угораздило подписаться именно на эту работу с проживанием в селе, в деревенском доме. Ясно, что служебное жилье ей позарез необходимо, но какие удобства будут в этом доме и будут ли они вообще? А если печь топить придется? Агафья Федоровна над Игнатом смеялась, когда он печь растапливал, а она-то и вовсе всю деревню спалить может!

Вот и холм. Два этажа школы сверкали на солнце чисто отмытыми окнами и белыми рамами, кованые ворота школьного внутреннего двора были закрыты наглухо, на висячий замок.