Машины, потихоньку притормаживающие при виде нашей безумной компании, или вдруг резко ускорялись, стремительно проносясь мимо, или, наоборот, останавливались, и изнутри выбирался растерянно-решительный мужик, вооруженный уже ставшей для нас привычной монтировкой. Но Душка-Череп встречала его всей имеющейся грудью – и через пару минут оживленных переговоров мужик обычно возвращался в машину, кажется напряженно обдумывая: может, вызвать «психиатричку»?

А эти, которые готовят, они, заразы, не спешат! Лешка с Боренькой сооружают стол из ящика с обувью, накрытого изодранными в клочья воротами в замок маленького капитана Грея, а Витка так неспешненько – в автобус за чашечками, потом за ложечками, потом за ножичком, потом отдельно за минералкой, сыром, колбасой, хлебом… И на меня злорадно косится, чтоб ее в следующем танцевальном номере три раза подбросили, но только два раза поймали! В общем, если б не аппетит Микулишны, заставлявший ее кромсать бутерброды со скоростью офисной бумагорезательной машины, – на том мокром песке от нас бы от всех осталось мокрое место (Душка и из наших похорон бы отличное шоу склепала, не сомневаюсь!).

Малых я, конечно, поближе к шоссе на твердое выставила. Но все равно, когда Душка наконец встала со ступенек и, потягиваясь, как после честного трудового дня, провозгласила:

– Ну что, кажется, уже и готово…

Мы даже не поняли, что нас отпускают! Все заглушало наше собственное хриплое, с присвистом дыхание. И остановились только, когда Душка вдруг оказалась рядом со мной на мокром песке.

– Молодцы! – очень серьезно сказала она. – Самые лучшие, самые гениальные дети! Никакие беды нам нипочем, мы всегда выступим и всегда лучше всех!

И мои только что едва не помирающие мелкие ожили! Заулыбались, гордо переглядываясь…

– Давайте все скажем спасибо Юлечке, которая занималась с вами, не жалея сил, чтоб вы стали такими – лучше всех!

И малые дружно проскандировали:

– Спа-си-бо! – засвистели и захлопали, откуда только силы взялись.

Я им даже позавидовала – они еще покупаются на такую пургу. А я уже слишком хорошо знаю, когда я и вправду молодец, а когда фигней маюсь, чтоб отношений не портить, как сейчас!

– А теперь – все к столу! – бойко взмахнула рукой Душка.

– Ура! – заорали малые и кинулись к костру.

А я, пошатываясь, поплелась следом.

– У нас тут не стол. У нас тут… – Витка оглядела застеленные бумагой ящики. – У нас тут возвышение для еды, – наконец сформулировала она. – Но это не значит, что к нему надо приходить грязной, как свинья. – Замечание явно относилось к моей мокрой от пота морде, грязным ногам и разводам песка на шортах. Точно таких же «пропесоченных» малых, хватающих бутерброды замурзанными лапами, она словно и не замечала.

– Какая самокритика! – вяло восхитилась я, разглядывая мазки копоти у Витки на физиономии. На что-нибудь поостроумнее сил не хватало. Хотелось только плюхнуться хоть куда, хоть на тот же песок, и что-то сожрать! Но сперва – воды-ы!

– Я, между прочим, запачкалась, готовя на всех! Обо всех заботилась! – уточнила Витка – видно, боялась, что с первого раза мы не поймем. – Пока некоторые там выплясывали и песенки про растаманов пели!