Хохотал Спецкор громко, азартно, по-кингконговски колотя себя в грудь:

— Ну народ! Ну языкотворец! Предварительная… Жуть кошмарная!

Потом начался американский боевик. Я почти все понял и без перевода: Кей-Джи-Би готовит какую-то людоедовскую операцию, сорвать которую поручено роскошному суперагенту, владеющему смертельным ударом карате. Переупотребляв всю женскую часть советской резидентуры и переубивав мужскую часть, он, наконец, добирается до самого главного нашего генерала, руководящего всей операцией. У генерала — полковничья папаха, звезда героя величиной с орден Славы и любимое выраженьице: «Нэ подкачайтэ, рэбьята!» Суперагент засовывает генерала в трансформаторный ящик, где тот и сгорает заживо. Заканчивается фильм тем, что суперагент, получивший за выполнение задания полмиллиона, отдыхает на вилле в объятиях запредельной брюнетки, а проходящий мимо окна мусорщик достает микрофончик и докладывает: «Товарищ майор, я его выследил!»

— Чепуха! — фыркнул я.

— У каждого своя «Ошибка резидента», — рассудительно заметил Спецкор.

И совсем уже поздно, когда, наверное, уснули даже самые непослушные дети, началась викторина, суть которой сводилась к тому, что, если пытающая счастья девушка не может ответить на вопрос ведущего, она снимает с себя какую-нибудь часть туалета. Если же она угадывает, раздеваться приходится ведущему. Первая девица (а разыгрывался «мерседес») очень скоро осталась в одних ажурных трусиках и, не ответив на последний вопрос, с гримаской притворного отчаяния уже потянула было трусики книзу, но тут ведущий замахал руками и что-то закричал.

— Если она это сделает, передачу запретят за безнравственность, — перевел Спецкор.

— Перестраховщики! — расстроился я.

— Обидно, — посочувствовал мой сосед.

— У нас такого никогда не будет! — сказал я.

— Это точно, — согласился он.

Следующая девица, надо отдать ей должное, прилично подраздела ведущего, но в конце концов и сама осталась в трогательных панталончиках. Ей присудили поощрительный приз — тур на Канары.

— Слушай, сосед, — сказал мне Спецкор. — У меня тут в Париже есть знакомая… Мадлен… Я ее в прошлом году в Домжуре снял… Тоже журналистка. Возможно, завтра я не приду ночевать…

— Ну конечно, с ней в одной койке поинтереснее, чем со мной!

— Конечно… Так вот, ты не волнуйся, а главное — не поднимай шума…

— Спи с ней спокойно, дорогой товарищ! — успокоил я его. — Но вообще-то будь поосторожнее!

— Думаешь, кто-нибудь постукивает глубинщикам?

— Кому?

— В Комитет Глубинного Бурения — КГБ…

— Думаю…

— Кто?

— Профессор…

— Не-ет… Он староват для этого дела… И потом глубинщики по-другому выглядят…

— А кто же тогда?

— Не знаю… — пожал плечами Спецкор. — Может, этот кролик из общества дружбы. Их там полно — работа такая… Ладно, давай спать. Завтра у меня взятие Парижа. Если Мадлен на своем поле выступит лучше, чем в Москве, я предложу ей руку и сердце. Ты храпишь?

— Иногда…

— Ясно, — кивнул он и достал из тумбочки беруши.

Засыпая, я думал о том, что, не дай бог, Спецкор соскочит к своей Мадлен и тогда глубинщики меня затаскают…