— Она Веру не видела и пришла без Нади.

— Ну что же. У Нади позднее кончается, и она придет потом.

— Отчего без Нади пришла? Не зашла за ней. Обе бы и пришли вместе, старшая и маленькая.

Надя бежит тут, — умывать руки (перед обедом).

— Да вот Надя. Она дома. И значит, вместе пришли (Наде:) Вместе ли?

— Вместе.

Успокоилась. И горит. И нет сил. Душа горит, а тело сохнет.

(7 ноября).

От Вильборга (портрет Суворина):

— Пришлю дополнительную смету. Из Казани (письмо читается):

— У Николая…

— Какого «Николая»?

— Сын ее, т. е. матери моей, но от другого мужа. У Николая есть приемная дочь. И вот плату за учение ее трудно ему вносить, и, может быть, вы поможете?

Да я и «Николая» никогда не видел. Матери его не видал. Приемной же дочери невиданного сына никогда не виденной мною женщины уже совсем не видал, и не знаю, и совсем не понимаю сцепления их имен с моим…

Студент — длинное письмо: пишет, что тяжело обременять отца, «а уроки — Вы знаете, что такое уроки» (не знаю). «Прочел в „Уедин.“, что у вас 35000: поэтому не дадите ли мне 2 ^>1/_>2 тысячи на окончание курса?»

Почему «отцу тяжело», а «чужому человеку не тяжело»? И почему не прочел там же, в «Уед.», что у меня «11 человек кормятся около моего труда». Но студенту вообще ни до чего другого, кроме себя, нет дела.

Фамилия нерусская, к счастью. 2 ^>1/_>2 т. не на взнос платы за учение, а чтобы «не обременять отца» едой, комнатой и прочее. Наверное — и удовольствиями.

«Честная молодежь» вообще далеко идет.

(7 ноября).

Мы проходим не зоологическую фазу существования, а каменную фазу существования.

АНКЕТА

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

— Кто самый благородный писатель в современной русской литературе?

Выставился Оль-д-Ор[219] «откуда-то» и сказал:

— Я.

Русский болтун везде болтается. «Русский болтун» еще не учитанная политиками сила. Между тем она главная в родной истории.

С ней ничего не могут поделать, — и никто не может. Он начинает революции и замышляет реакцию. Он созывает рабочих, послал в первую Думу кадетов. Вдруг Россия оказалась не церковной, не царской, не крестьянской, — и не выпивочной, не ухарской: а в белых перчатках и с книжкой «Вестника Европы»[220] под мышкой. Это необыкновенное и почти вселенское чудо совершил просто русский болтун.

Русь молчалива и застенчива, и говорить почти что не умеет: на этом просторе и разгулялся русский болтун.

В либерализме есть некоторые удобства, без которых трет плечо. Школ будет много, и мне будет куда отдать сына. И в либеральной школе моего сына не выпорют, а научат легко и хорошо. Сам захвораю: позову просвещенного доктора, который болезнь сердца не смешает с заворотом кишок, как Звягинцев у Петропавловского[221] (†). Таким образ., «прогресс» и «либерализм» есть английский чемодан, в котором «все положено» и «все удобно» и который предпочтительно возьмет в дорогу и не либерал.

Либерал красивее издаст «Войну и мир».

Но либерал никогда не напишет «Войны и мира»: и здесь его граница. Либерал «к услугам», но не душа. Душа — именно не либерал, а энтузиазм, вера. Душа — безумие, огонь.