— Маленькая сценка, которую мы сейчас разыграем, милые женщины, называется следственный эксперимент, — объяснил он сгоравшим от любопытства труженицам поселковой сберкассы. — Но вы не обращайте внимания на мудреные термины и всякую официальщину. Постарайтесь сбросить напряжение. Вспомните, как играли в детстве. Он наклонился к окошку Веры Петровны, старшего контролера.

— Мы постараемся, — смущенно улыбнулась молоденькая женщина в пуховой розовой кофте.

— Вот и замечательно! Роль Георгия Мартыновича Солитова я попробую взять на себя.

Несмотря на то что милицейская «Волга» остановилась у самого порога, Борис Платонович ухитрился изрядно намокнуть. С его плаща и широкополой поношенной шляпы стекали тонкие прерывистые струйки. Он поминутно чихал, нервно комкая платок, и вид имел довольно жалкий.

— Он совсем на профессора не похож, — ехидно стрельнув глазками, высказала сомнение кассирша Марина. — У Георгия Мартыновича зонт был. Он еще его на подоконник поставил.

Люсин взглянул на низкий подоконник и деревянную решетку под ним, за которой виднелись чугунные ребра радиатора водяного отопления. На подоконнике стоял горшок с каким-то широколистным волосатым растением. Люсину всюду теперь попадались цветы, назойливо лезли в глаза, даже ухитрялись прокрадываться в сумеречные закоулки сна. Для зонта, даже раскрытого, на подоконнике оставалось достаточно места.

А за окном белыми размочаленными веревками плясали струи. На залитом асфальте вскипали крупные веселые пузыри. Жалко подрагивала пригнутая к самой земле ветка. Зарядило, судя по всему, основательно.

— Зонт мы заменим этой штуковиной, — нашелся Владимир Константинович и вручил Гурову свернутую в трубку газету.

— Я бы могла дать свой, — предложила Вера Петровна.

— Не стоит, — улыбнулся Люсин, — ведь вы будете помнить, что это именно ваш зонтик…

— Ну как, готовы? Тогда все по местам, — скомандовал Гуров.

— А на меня, пожалуйста, не глядите, — предупредил Люсин. — Меня здесь нет.

Словно в прокручиваемой обратно киноленте, Гуров двинулся спиной к выходу. Протяжно вздохнув, захлопнулась за ним дверь с табличкой «Закрыто». Люсин ухитрился расслышать за шипением струй и хлюпаньем пенных потоков, как переступили сапоги участкового на крыльце и как зашелся в сухом кашле застарелый курильщик Гуров. Но вот он справился, продышался и дернул ручку, лязгнувшую на разболтанных шурупах.

Далее все шло по сценарию.

Вошедший приостановился, потопал, сделал вид, что складывает зонт, и приблизился к окну контролера. Здесь он оглянулся, попятился к подоконнику, где и пристроил свой импровизированный зонтик.

— Ну и льет! Лета как не бывало, — произнес он с непринужденной естественностью, которая могла сделать честь любому профессиональному актеру. — Как жизнь молодая?

— Нет никакой жизни! — отрезала Марина, четко воспроизводя текст. — Мне с понедельника в отпуск, а тут, как назло…

— А я говорю тебе — переиграй, — подала свою реплику Вера Петровна, все же не уверенная до конца, что говорила в тот раз именно это. — В месткоме путевка имеется на сентябрь месяц. В Анапу. Хоть отдохнешь как человек в кои-то веки. Давайте, Георгий Мартынович, чего там у вас?