Вы спрашиваете: Хорошо ли, если саньясин играет бизнесмена, и может ли он играть точно так же на рынке черных бумаг?

Если он это делает, то это не принесет вреда, потому что в любом случае он бы играл на черном рынке, если бы не был саньясином, поэтому если он станет саньясином и начнет играть на этом рынке, это не принесет вреда. Но я думаю, что человек, у которого есть достаточно мужества, чтобы принять саньясу и который собирается провести величайший эксперимент в своей жизни и кто готов играть роль бизнесмена, не будет играть на черном рынке, потому что играть на черном рынке — это значит быть делателем. Игры там недостаточно. Если вы собираетесь погружаться в зло, в вас должно быть больше делателя, потому что зло болезненно. Для того чтобы погрузиться в него, вам нужно вовлечься в него, быть глубоко преданным ему. Вы не можете играть роль человека с ножом, потому что жизнь другого человека в опасности, и тогда игра становится бессмысленной.

Если вы понимаете смысл игры, вы будете знать, что даже саньясин, который играет на черном рынке, не будет приносить вреда никому, потому что если он будет оставаться на черном рынке как саньясин, это означает, что он все равно будет игроком на черном рынке, даже когда не был саньясином. Ведь он не стал играть на нем из-за того, что стал саньясином, нет, он и раньше играл, поэтому вам не нужно беспокоиться об этом слишком много. Больше вероятности в том, что тот, кто вдохновлен мыслями о саньясе, перестанет играть на черном рынке, он не сможет. Мудрость саньясина, осознанность будет показывать ему направление, в котором он будет двигаться, и он будет играть только в то, что достойно того, чтобы играть, потому что он в ответе за это. Он не будет связывать себя с тем, что приносит другим несчастье. Он не будет делать больше, чем это. Он будет играть только в то, что совершенно необходимо и что должен делать. Ненужные вещи уйдут сами по себе.

Вы также хотели знать, почему я не ношу сам охровую одежду. Я не использую ее сознательно. Во-первых, моя саньяса произошла уже очень давно, а охра нужна для того, чтобы саньяса пришла. Но после того как саньяса уже случилась, она бессмысленна, поэтому мне не нужно было ее носить после этого. Во-вторых, если я буду носить охровую одежду, я попрошу вас поступать так же. Это будет означать то, что я пытаюсь навязать вам свой собственный образ жизни, свою одежду. Но, однако, я не хочу вам ничего навязывать ни в коей мере. Я не хочу, чтобы вы подражали моему образу жизни и тому, что я делаю. Если бы я носил охровую одежду, то я бы тем самым навязывал вам ее. Это бы означало, что я привязан к этой одежде, и поэтому я советую вам одеваться так же. Но как раз потому, что я ее не использую, очевидно, что у меня нет никакой привязанности к ней, и поэтому я вам советую носить охровую одежду из чисто объективных и научных предпосылок. Как раз потому, что я ей не пользуюсь, я могу быть объективным и непричастным.

Вы говорите, что Шанкарачарья принял саньясу из блаженства, но я не могу согласиться с вами. Шанкарачарья к миру относится очень отрицательно. Его отрицательность настолько глубока, что он всегда пытается доказать, что мир — это иллюзия, и поэтому он утверждает снова и снова, что мир — ложное, что он иллюзорен, что его нет, и это, очевидно, означает, что у него большие трудности с миром. Этот мир так оскорбляет его, что он не может не отрицать его. Он не может не относиться к нему как к сновидению. Вот насколько глубока отрицательность Шанкары.