Через три часа белый микроавтобус с цветной эмблемой туристического агентства на борту поднимался по извилистой дороге, идущей к подножию Столовой горы — самого высокого места Кейптауна и одной из самых главных его достопримечательностей. На вершину туристов доставлял фуникулер.

Плахов и Рогов, теперь одетые в одинаковые шорты защитного цвета и светлые футболки с надписями «Саус Африка» и картой южной оконечности материка, продолжали борьбу со сном. Душ в гостинице их несколько взбодрил, но обильный завтрак вновь навеял сонное настроение.

Даша, вопреки откровенному равнодушию своих клиентов, сдаваться не собиралась и обрушивала на них поток информации. Для друзей ее монотонный лепет был сродни колыбельной.

— …Долгие годы «черное» большинство страны нещадно эксплуатировалось «белым» меньшинством, процветал режим апартеида, и только в тысяча девятьсот девяносто четвертом году благодаря поддержке мирового сообщества состоялись первые всеобщие выборы…

В зеркальце заднего вида Даша наконец заметила, что Вася и Игорь засыпают. Нужно спасать положение, а то туристы пропустят самое интересное — такого новоиспеченный экскурсовод допустить не могла. Она замолчала, вглядываясь в проносящийся мимо пейзаж, но ничего интригующего, способного встряхнуть ленивых слушателей, не обнаружила. Вдруг ее осенила спасительная мысль.

— Смотрите, лев! — восторженно завопила девушка.

— Где? — встрепенулись опера и прильнули к окнам.

— Ушел, — разочарованно вздохнула Даша, почесав курносый носик, — спрятался в кустах… Вон там. — Она махнула рукой в сторону густых зарослей возле дороги. — …А на выборах девяносто четвертого года первым чернокожим президентом был избран Нельсон Мандела…

— И что, лучше стало? — без энтузиазма спросил Рогов, тщетно пытаясь разглядеть в кустах царя зверей.

— Как вам сказать… — замешкалась Даша. — Скорее наоборот.

— Что, теперь белых угнетают? — догадался Плахов.

— Ну, сами посудите, — девушка повернулась к туристам, — парламент, правительство, полиция — все черные. Льготы все у черных. В результате экономика падает, а преступность растет.

— А русских здесь много?

— Да нет, конечно. У нас в районе несколько семей, в основном летчики. Ну, еще эмигранты.

— Может, клуб русский есть? — не отставал Вася. — Или ресторан?

Даша отрицательно покачала головой:

— Я, по крайней мере, не знаю. В Констанции — это пригород — есть небольшая колония наших, а больше, пожалуй, и нет…

Микроавтобус выбрался на просторную площадку, с которой открывалась захватывающая дух панорама океана и города, раскинувшегося далеко внизу.

— Вот мы и приехали. Столовая гора! — объявила Даша. — Выходим, господа туристы.

— А лев этот сюда не доберется? — Вася беспокойно озирался вокруг.

— Здесь специальная защита, — успокоила Даша. — Ультразвуковые излучатели…

— Понятно. — Вася нерешительно потянул на себя ручку двери.

Порыв теплого воздуха, наполненного свежестью океана, ворвался в салон машины и повеял на усталых оперов пряным ароматом дальних странствий и загадочных приключений.

У подножия горы раскинулся большой город с обширной гаванью, заполненной множеством грузовых судов. Солнце сияло бликами на глади неподвижного океана, переливалось в стеклах зданий отелей и развлекательных центров, сверкало на ярко-зеленой листве деревьев, растущих по всему городу. Прямо под горой возвышалась громада старого форта Виньард, над которым развевалось по ветру огромное разноцветное полотнище флага Южно-Африканской Республики.