– Спасибо, – рассеянно пробормотала Блэк.
Она взглянула на мутное лицо на фотографии, медленно преодолевая возникшее чувство страха. Было очень обидно, что камеры засняли убийцу, но не смогли запечатлеть его лицо. И Эйвери ощущала себя так, будто даже с этого нечеткого снимка ублюдок насмехался над ней.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Эйвери удалось вздремнуть пару часов в одной из комнат отдыха А1. Когда она проснулась около 6:30 утра, участок полностью напоминал сумасшедший дом. Новость уже просочилась на телевидение, а пресса успела устроить лагерь на парковке и улице, идущей вдоль здания полиции.
Где-то между 2:00 и 6:30 утра журналистам удалось узнать о личности третьей жертвы, теле, которое было установлено в виде скульптуры. Поскольку Джонатан Хьюз, надзиратель мини-парка, настаивал на своей невиновности, в участке предположили, что журналисты прознали о новом трупе от той самой парочки, которая обнаружила тело, заплатив им немало денег.
Черно-белое фото, которое они с Рамиресом получили в библиотеке, уже прошло через десятки рук, но все лишь испытывали разочарование при виде снимка. Даже когда эксперты А1 придали ему лучшую четкость, все равно определить человека оставалось невозможным. Все, что у них было, это длинное пальто, напоминающее парку, по всей вероятности черного цвета. Излишне говорить о том, что такая особенность была чем-то присущим зимнему Бостону.
Блэк быстро прошла в ванную, плеснула холодной водой в лицо и сделала все возможное, чтобы хоть как-то поправить волосы. Затем она прошла к кофемашине, налила себе кружку и сразу принялась за горячий напиток. Едва успев сделать первый глоток, она была остановлена Коннелли, который подскочил к ней так, будто его притягнуло магнитом.
Он даже не стал спрашивать, можно ли им поговорить наедине, загнав ее в угол, хоть и не враждебно. Дилан говорил спокойно, а по выражению его глаз было видно, что он тоже устал.
– Жаль, что я не был в парке ледяных скульптур, – сказал он. – Просто хочу объяснить, что я не приехал потому, что общался по телефону с полицией штата и федералами. Многие считают, что пора подключать к расследованию ФБР. Боже, я действительно не хочу, чтобы это произошло. Поделись со мной, Блэк. Дало ли нам это тело какие-нибудь новые зацепки для поимки этого мудака?
– Несчитая того, что он оказался чертовски храбр? Боюсь, что нет. Зато оно подтвердило мою теорию о том, что для убийцы это дело является некоей формой искусства.
– От этого легче не становится, – произнес Коннелли. – Еще один момент, который не дает мне успокоиться, это тот факт, что если федералы втянутся, мне придется передать им дело без вариантов. А также я отстраню тебя.
– Что? Зачем?
– Потому что я не хочу, чтобы мой сотрудник, который займет позицию сержанта сразу после данного расследования, отдал лучшие догадки в чужие руки. Это будет плохо не только для тебя, но и для всего А1.
Эйвери хотела оспорить его решение, но прекрасно понимала, что он прав. Она также знала, что весь этот хаос, поднятый СМИ по делу Кэролин Роджерс, лишь усугубил положение, привлекая все больше внимания ФБР. Возможно, у них остался всего один день. Если появится еще одно чертово письмо, то и этот срок станет меньше.