Но когда Пэт окликнул меня, я бросился к нему со всех ног.

– Закрой дверь.

Я закрыл. Он мрачно поглядел на меня.

– Я успел выдернуть тебя оттуда раньше, чем ты успел что-нибудь им наобещать, да?

– Да…

– Тогда иди к ним и скажи папе, что я хочу сию же секунду с ним поговорить, И скажи маме, что я просил ее перестать плакать, а то она меня очень расстраивает. – Он сардонически ухмыльнулся. – А мистера Говарда попроси дать мне поговорить с родителями наедине. А сам потом мотай отсюда.

– Чего?

– Уходи, не прощайся и не говори, куда ты идешь. Когда ты понадобишься, я тебя позову. Если ты будешь ошиваться здесь, мамаша тебя обработает и заставит надавать обещаний. – Он мрачно поглядел на меня. – У тебя и вправду никогда не было никакой силы воли.

Я пропустил это высказывание мимо ушей, в конце концов, он же был болен.

– Слышь, Пэт, на этот раз против нас коалиция. Мать хочет сделать по-своему несмотря ни на что, а папаша так завелся, что чудо еще, что он не врезал хорошенько мистеру Говарду.

– Я справлюсь с матерью, да и с отцом тоже. Говарду надо бы держаться в стороне. Ну, давай, разведи их, а сам сматывай.

– Хорошо, – сказал я, чувствуя себя крайне неловко. – Да… слушай, Пэт, я тебе очень благодарен.

Он взглянул на меня и его губы искривились.

– Ты что, думаешь, я ради тебя это делаю?

– А что же, я ведь думал…

– Ты не думал никогда, а я уже несколько дней не делал ничего другого. Если я буду калекой, думаешь, мне хочется провести всю жизнь в казенном заведении? Или здесь, а мать будет обматывать меня слезами и слюнями, а папаша будет считать каждый грош, а девиц будет тошнить от одного моего вида? Только не Патрик! Если уж мне придется быть таким, у меня будет все самое лучшее: санитарки, которые будут вскакивать, если я только палец подниму, и танцовщицы, дабы ублажать мой глаз. И именно ты позаботишься о том, чтобы Ф.Д.П. за все это платил. Мы можем сохранить ваш контракт, и так мы и сделаем. Конечно, я знаю, что ты не хочешь лететь, но теперь ты просто обязан.

– Я? Да ты все путаешь. Это ты меня обошел. Ты…

– Ладно, проехало. Ты прямо рвешься туда. – Он вытянул руку и слегка ударил меня под ребра, потом ухмыльнулся. – Таким образом мы отправимся туда оба, ведь я буду с тобой всю дорогу, на каждом шагу. А теперь давай отсюда и займись делом.

Я уехал через два дня. Когда Пэт, глядя матери в глаза, изложил ей все эти соображения, она даже и не сопротивлялась. Если, чтобы обеспечить деньги для оплаты соответствующего ухода за ее больным ребенком и всего остального, что там ему надо, я должен лететь в космос – ну что ж, очень жаль, но ничего уж тут не поделаешь. Она объяснила мне, как больно ей меня отпускать, но я понимал, что она не слишком расстроена. Вот я лично – был расстроен, несколько. Я задавался вопросом, как бы это происходило, попади я в Пэтово положение? Так же ли легко отпустила она Пэта просто для того, чтобы обеспечить меня всем, чего хочу я? Но я решил бросить все эти размышления; родители, возможно, сами не знают, что у них есть любимчики, когда они у них есть.