Парень улегся, и Макс, чтобы не уснуть, ополоснул в реке лицо и шею да принялся неспешно прохаживаться вокруг спящих. Время от времени останавливаясь, прислушивался – не крадется ли во тьме неведомый враг? Зря, наверное, старался – кому тут надо по ночам-то шататься? Разве что какому-нибудь зверью…

Чу! Услыхав всплеск, юноша резко обернулся. Спрыгнув с лодки, на берег выбралась юркая девичья фигурка, и тоненький голос тихо позвал:

– Ах-маси!

– Тейя?

В ответ лишь приглушенный смех. Подойдя ближе, девушка взяла его за руку, повела в камыши… Нет, это не Тейя!

– Пебаст?

– Да. Я.

Резко повернувшись, девчонка вдруг обняла опешившего парня за шею и, прижавшись к нему горячим телом, потерлась носом о щеку. Нежные руки ее, трепетно пробежав по спине Максима, игриво скользнули вниз, к набедренной повязке…

– О, Пебаст… я не…

– Тсс!

Гибкое девичье тело, шелковистая кожа, затвердевшая грудь… И – горячее дыхание… И ласковый шепоток уст. И горящие в темных глазах звезды…

В конце концов Максим был всего лишь молодым человеком, а человек, как известно, слаб.

Он сам ничего и не делал, все сделала девушка. И, надо сказать, это было чудесно! Чудесно, несмотря ни на что – ни на всю фантасмагоричность происходившего, ни на чужую землю, где юноша очутился черт знает как… несмотря даже на Тейю! Тейя… Эх, если б на месте Пебаст сейчас очутилась она!

Со стоном отпустив девушку, Макс вдруг ощутил нахлынувшее чувство вины. Как будто он сейчас сделал что-то не то, что-то постыдное, нехорошее… И это чувство, наверное, было связано с Тейей – с кем же еще? Хотя она ведь всегда вела себя с ним как сестра, не позволяя и намека на всякие там пошлые вольности, если не считать чересчур нескромной одежды. Хотя какой там, к черту, нескромной – у Тейи хоть платье имеется, а вон та же Пебаст совсем голой ходит!

Максим благодарно чмокнул девушку в губы, и та вдруг отпрянула, отпрянула в ужасе, будто он сделал сейчас что-то не то, что-то такое, чего нужно стыдиться. А что он такого сделал-то? Просто поцеловал.

Оттолкнув парня, Пебаст побежала обратно к реке, разбивая поднятыми брызгами отражавшиеся в черной воде звезды. Зависший над серединой реки сверкающий расплавленным серебром месяц тоже покачивался на волнах, словно опрокинутая лодка… а рядом с ней Максим вдруг увидел еще одну – узкую, продолговатую, хищную. Да что там одна – вон, за ней и вторая, третья…

Они спускались вниз по течению, беззвучно, лишь иногда шевелили веслами, замедляли ход, рыскали, словно охотничьи псы. Будто что-то искали. Что-то? А может, кого-то? За спиной Макса вспыхнул вдруг яркой звездой факел!

И лодки, как по команде, повернули к нему одна за другой!

– Тревога! – разбудив Пенгабена, Макс показал на факел и лодки. Вскинулся, хотел было закричать, предупредить всех, но старший придержал его за руку. Не надо.

Они быстро растолкали спящих, разумеется, кроме оставшихся на корабле девушек. Парни разобрали луки и копья. Факел уже погас, но по звездной воде скользили быстро приближавшиеся черные тени.

Вскинув лук, Пенгабен что-то отрывисто приказал. Лучники наложили на тетивы стрелы, остальные – в том числе и Максим – затаились на берегу, в камышах, покрепче сжимая в руке древки коротких копий с плоскими тяжелыми наконечниками.