«Путь ещё долгий», – гласила надпись.
Вот же старый чёрт! Провёл меня, как ребёнка. Так ничего ведь и не рассказал, что мне было нужно. И эта проклятая записка... Выходит, я не готов, по его мнению? На загадки и недомолвки у меня начиналась аллергия.
На всякий случай уточнил у проводника, куда делся мой попутчик. Тот подтвердил, что пожилой господин из моего купе действительно сошёл ночью на мелкой станции. Я ещё раз выругался про себя на старика. Это ж надо: так обломать!
Зато теперь я точно знал, что тайное общество – не плод больного воображения свихнувшегося от одиночества денщика. Существовал какой-то заговор, о котором я имел весьма смутное представление, и над раскрытием которого, видимо, работало четвёртое отделение. Поэтому-то я и оказался у них под прицелом. Вляпался, одним словом, сам того не желая. А ещё я узнал, что не только тайная полиция за мной следит. Мне без моего ведома была уготована некая важная роль в тёмных делах, которые замышляло это загадочное общество.
Вот только я не желал в это ввязываться. Я не хотел плясать под чью-то дудку и служить чьим-то интересам, которые расходились с моими. Проблем у меня и без того хватало. Мало убийц, так теперь ещё вышел конфликт с тайной полицией. Двое сотрудников мертвы, и не исключено, что всех собак повесят на меня.
Когда проезжали Среднеуральск – большой промышленный город – по вагонам прошлась военная полиция. Я даже приготовился отбиваться, если что-то пойдёт не так, но ничего дурного не случилось. Проверили моё удостоверение на имя Михаила Петрова, и отправились дальше. Подобные рейды, а так же постоянные задержки поездов – были лишь отголосками войны, разгоревшейся за тысячу вёрст отсюда. Ходили слухи, что даже комендантский час скоро введут. В прифронтовых городах уже ввели.
На перроне я купил свежий номер газеты, обеспечив себе занятие на следующие два-три часа пути.
О войне писали немного, но сводки с фронта печатались ежедневно. Внимание всей страны в это непростое время было приковано к боевым действиям на территории Литовского царства. И меня тоже ужасно интересовало, что там происходит.
А события разворачивались пока не лучшим для нас образом. В великой битве, которая произошла в начале месяца, кланы Российской Империи потерпели поражение. С обеих сторон погибло много знатных воинов. Ходили слухи, что на стороне Священной Римской Империи выступили бойцы с необычными способностями, отличными от стихийных техник, но подробности никто не знал. Однако, как и предполагалось, противостояние на этом не закончилось. Мирные переговоры, которые начались после битвы, зашли в тупик. В ход были пущены иные аргументы – техника и солдаты.
Два дня назад враг начал наступление одновременно по двум направлениям: на Минск и на Херсон, и сейчас, пока я занимался своими делами, на фронте шли ожесточённые сражения. Газета сообщала, что наша сторона одерживает верх, и враг несёт большие потери.
Наш род тоже потерял людей, как и все остальные. В битве погибло три витязя, ещё трое (в том числе, воевода Аристарх Петрович) получили ранение и сейчас находились на лечении. Для Птахиных-Свириных, которые отправили на войну всего одиннадцать сильных, потери были большие.