– Но вообще-то ты меня втянула в историю! – спохватился Гера. – Я уж не говорю, сколько седых волос заработал по твоей милости, но как я буду оправдываться перед режиссером? Реквизит попорчен, автобус выглядит так, как будто только что прошел по маршруту ралли «Париж – Дакар»…

– Ничего, ты взрослый мальчик, что-нибудь придумаешь! Ты вот лучше скажи: ты все это время так и просидел в кустах? Смотрел, как на меня по очереди нападают профессиональные убийцы, и даже не подумал прийти на помощь?

Это был правильный ход: Гера потупился, сразу забыв об испорченном реквизите, и перешел в оборону:

– Ну, ты же знаешь, какой из меня боец… Я увидел, что ты и так хорошо справляешься, и подумал, что вмешаюсь в самом крайнем случае…

– Можно подумать, что это был не крайний! – фыркнула я, почувствовав, что добилась своей цели. – Ну ладно, так и быть, я тебя прощаю! Едем в город!

– В таком виде? – Гера грустно оглядел автобус и почесал в затылке. – А если нас остановит милиция?

– Скажешь, что мы везем тяжелобольную собаку, – я кивнула на Бонни. – А еще лучше – взбесившуюся… тогда ни один милиционер не станет дальше разбираться…

Бонни недовольно зарычал: ему не понравилось, что его назвали больным, а тем более бешеным.

– Вот-вот, ты так зарычишь – и нас пропустят без лишних вопросов!

– Кстати, насчет собаки, – спохватился Гера. – Ты ведь обещала мне пекинеса, а привела это чудовище…

Я сделала вид, что не слышу.

Гера сел за руль, а мы втроем – я, Иван и Бонни – разместились сзади. Мы с Иваном устроились на скамейке, Бонни вальяжно развалился у наших ног.

Иван кутался в клетчатый плед: ночь была теплая, но после всего перенесенного его бил нервный озноб.

– Я должен тебе сказать… – начал он, когда наш автобус вырулил на шоссе. – То есть я не должен, я хочу сказать…

– Может, не надо? – усмехнулась я, заботливо укутывая его плечи.

– Нет, надо! – он покраснел, побледнел и придвинулся ко мне поближе. – Ты знаешь, я так тебе признателен… так благодарен… ты столько для меня сделала…

– Ой-ей-ей! – вздохнула я. – Это что – выступление на торжественном собрании, посвященном моему юбилею?

– Не сбивай меня! – вскрикнул Иван. – Я и сам собьюсь! Дело в том… ты понимаешь, никто и никогда… и поэтому я тоже… ну, в общем, ты сама понимаешь!

– Нет, – честно призналась я. – Совершенно ничего не понимаю!

На самом деле я прекрасно все понимала, не сочтите меня за дуру. Однако решила не давать Ивану палочки-выручалочки, пускай выкручивается самостоятельно. Хочешь изъявить благодарность, так скажи об этом прямо, без охов, ахов, вздохов и экивоков! Вечно мы, женщины, должны приходить на помощь.

– Ты извини, – Иван помотал головой, – что-то никак не могу собраться с мыслями.

Я хотела ехидно вставить, что это его обычное состояние, но вовремя опомнилась. Человеку и правда сегодня досталось. И потом, вроде бы он умный, программу какую-то придумал, на работу в приличную фирму берут…

– Спасибо тебе, – Иван взял меня за руку, – ведь если бы не ты, они увезли бы меня…

– И в любом случае ты бы не выжил, – грустно закончила я, – даже если сердце уже не понадобилось… никому не нужен свидетель…