Я оставался там, позади часовни, пока не понял, что все ушли. Потом я обошёл вокруг неё. Священник с чисто выбритой головой стоял на ступеньках. А рядом сестра Натали, Джули. Она положила свою руку на мою:

— Ты как?

— Супер.

Священник улыбнулся мне.

— Замечательный день для свадьбы, не правда ли?

Я щурился от солнечного света.

— Похоже, — ответил я и пошёл прочь.

Я хотел сделать, как попросила Натали. Я хотел оставить её в покое. Я думал о ней каждый день, но никогда не звонил и даже не проверял онлайн ли она. Я сдерживал своё обещание.

Шесть лет.

Самая большая перемена в моей жизни, хотя тогда я и не знал, произошла между 15:29 и 15:30.

Моё занятие у первокурсников по политике морального развития только что закончилось. Я вышел из холла менестрелей. День клонился к обеду. Яркое солнце освещало свежий массачусетский полдень. В квадрате играли в алтимат фрисби. Студенты лежали повсюду, словно разбросанные гигантской рукой. В воздухе разносилась музыка. И создавалось ощущение, что кампус мечты сошёл со страницы брошюры и ожил.

Я люблю такие дни, но опять же, кто нет?

— Профессор Фишер?

Я повернулся на голос. Семь студентов сидели полукругом на траве. Девушка, которая говорила, была посередине.

— Не хотите присоединиться к нам? — спросила она.

Я с улыбкой отмахнулся от них:

— Спасибо, но у меня сейчас приёмные часы.

И пошёл дальше. Я бы не остался в любом случае, хотя я бы с удовольствием посидел с ними в такой замечательный день, а кто бы нет? Между преподавателем и студентами есть тонкая грань, и, извините, но, как бы жёстко это не звучало, я не хотел быть такого рода преподавателем, который немного больше, чем нужно, зависает со студентами, и посещает время от времени вечеринки братств, и, может быть, даже поставляет пиво футбольной тусовке. Профессор должен обеспечивать поддержку и охотно идти навстречу, но не быть приятелем или родителем.

Когда я добрался до Кларк Хаус, миссис Динсмор приветствовала меня своим обычным хмурым выражением лица. Миссис Динсмор, классическая бой-баба, была администратором в отделе политологии, кажется, со времён президентства Гувера. Ей было, по меньшей мере, двести лет, но она была так же нетерпелива и противна, как человек вдвое младше.

— Добрый день, секси, — сказал я ей. — Для меня есть сообщения?

— На вашем столе, — ответила миссис Динсмор. Даже её голос был хмурым. — И, как обычно, очередь студенток перед вашей дверью.

— Хорошо, спасибо.

— Похоже на кастинг у Рокеттс.

— Понял.

— Ваш предшественник не был таким доступным.

— Ой, да ладно, миссис Динсмор. Я всё время приходил сюда к нему, когда был студентом.

— Ага, но, по крайней мере, ваши шорты были надлежащей длины.

— И это вас немного разочаровывало, правда?

Миссис Динсмор старалась изо всех сил, чтобы не улыбаться мне.

— Просто уйдите с моих глаз!

— Просто признайтесь.

— Вы хотите пинок под зад? Убирайтесь отсюда.

Я послал ей воздушный поцелуй и зашёл через чёрный вход, чтобы избежать очереди студенток, которые пришли на пятничные приёмные часы. У меня каждую пятницу с 15:00 до 17:00 внеплановые приёмные часы. Это время, предназначенное для внепрограммных занятий, по девять минут на студента, при этом нет расписания и заблаговременной записи. Кто первый пришёл, тот первым и будет принят. Мы строго придерживаемся отведённого времени. У вас девять минут. Ни больше, ни меньше, и ещё одна минута на то, чтобы один студент вышел, а второй занял его место. Если вам нужно больше времени или я ваш научный руководитель, то миссис Динсмор запишет вас ко мне на приём.