— ...Ася! — донеслось до нее. Она вздрогнула и поняла, что муж обращается к ней, а она не слышит. Интересно, давно она так сидит?

— Прости, милый, — виновато улыбнулась она. — Ты что-то сказал?

— Да не «что-то», а целую речь, как дурак, перед тобой толкал, а все без толку. Ты куда углубилась?

— В «Золотого человека». Пытаюсь понять, что это означает.

— Кстати, я вот еще вспомнил. Правда, это про золотого мальчика. Не сгодится?

— А что именно про мальчика?

— Помнишь, когда мы с тобой в школе учились, у всех ребят была Детская энциклопедия. И у тебя была, и у меня.

— Ну, помню.

— В том томе, где речь шла о биологии и анатомии, был рассказ про золотого мальчика. Как какой-то богатый правитель купил мальчика-раба и выкрасил его с ног до головы золотой краской. А мальчик вскоре умер, потому что краска не пропускала кислород. Это была как бы иллюстрация к кислородному обмену в тканях.

— Да, было такое, — кивнула Настя. — Надо же, а я и не вспомнила.

Но мальчик, покрытый золотой краской, был явно не из той оперы. Однако мысль ее, получив новый толчок, заработала в этом направлении. У Флеминга есть роман про человека, которого называли «Золотой палец». В некоторых изданиях книга так и называлась — «Золотой палец». А в других изданиях ее название звучало по-другому: «Голдфингер». Все зависит от переводчика. «Gold Finger» по-английски означает «золотой палец». А «золотой человек» — Gold man. Гольдман. Гольдман...

О Господи, ну конечно, книга Гольдмана «Задачи и теоремы из анализа». Она сама принесла эту книгу Наташе Терехиной. И среди вещей Наташи этой книги после похищения не было. Значит, она ухитрилась взять ее с собой. И в этой книге — ключ.

— Леша, мне срочно нужна книга «Задачи и теоремы из анализа».

— Сейчас принесу, — Леша недоуменно пожал плечами и вышел из кухни.

Через несколько минут он вернулся.

— А куда она делась? Она же стояла на полке, я все время ее видел. А теперь нету. Ты ее переставляла?

— Да... То есть нет... Я ее подарила.

— Ася, что с тобой? — озабоченно спросил муж. — Ты плохо себя чувствуешь?

— Да нет, нормально.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь? Зачем ты просишь меня принести из комнаты книгу, которую ты уже кому-то подарила? И вообще, кому ты могла подарить Гольдмана? Кому он нужен?

Она встряхнула головой, пытаясь избавиться от оцепенения.

— Лешик, ты не понял. Я действительно подарила книгу Гольдмана одной девушке, которая усиленно занимается математикой. А теперь мне эта книга понадобилась, и срочно. Ты можешь достать ее?

— Насколько срочно?

— Очень срочно. Считай, что у меня пожар.

— Асенька, я все понимаю, но уже половина двенадцатого. Гольдман есть у меня в Жуковском. Ты хочешь, чтобы я сейчас оделся, сел в машину и поехал за ней?

— Хочу. Извини, Лешенька, я знаю, что веду себя отвратительно и любой другой муж давно бы уже погнал меня поганой метлой со всеми моими примочками и ночными пожарами. Но другого мужа у меня не могло быть, я могла выйти замуж только за тебя и больше ни за кого. Ты понимаешь?

Алексей Чистяков понимал. Он слишком давно и хорошо знал свою жену и точно так же знал, что, когда речь идет о чьей-то жизни, Настя не останавливается ни перед чем. Ее не интересуют ни приличия, ни удобства, как свои, так и чужие, ее не останавливают позднее время и выходные дни, болезни, занятость и прочие препоны. Они просто перестают для нее существовать. Потому что для его жены Анастасии Каменской не было и нет ничего дороже и важнее человеческой жизни, независимо от того, идет ли речь о крупном политике и известном актере или о никому не нужной девочке-калеке. Да, у его жены был тяжелый характер, строптивый, обидчивый, независимый и резкий, но он любил ее всю целиком вместе с этим ужасным характером, патологической ленью ко всему, что связано с домашним хозяйством, вместе с преданностью своей работе и нежеланием мириться с тем, что одни люди могут по собственному капризу отнимать жизнь у других людей. У Насти действительно не могло быть никакого другого мужа, кроме Чистякова, потому что никакой другой мужчина не вытерпел бы этого очаровательного комплекса личностных особенностей. Он тяжело вздохнул и начал одеваться. К его удивлению, Настя тоже скинула халат и принялась натягивать джинсы и майку.