Процессию возглавляли поющие монахи, за ними следовали дети с зелеными ветвями, за детьми — еще монахи, группа аббатов и епископов, потом Стеапа и пятьдесят человек королевской стражи, шагавшие перед Альфредом и его гостями.
Альфред шел медленно, ему явно нездоровилось, но он отказался ехать в повозке.
Его старый экипаж, который я бросил в канаве возле Феарнхэмма, починили, но Альфред настоял на том, чтобы идти пешком, потому что ему нравилось унижаться, приближаясь к своему Богу пешим. Иногда он опирался на Этельреда, и, таким образом, король и его зять болезненно хромали вверх по холму. Этельфлэд шла на шаг позади мужа, а за ней и за Хэстеном следовали посланники из валлийских земель и Франкии, которые проделали немалый путь, чтобы стать свидетелями чуда обращения датчан.
Хэстен поколебался, прежде чем войти в церковь. Подозреваю, он считал, что это вполне может оказаться засадой, но Альфред приободрил его, и датчане робко шагнули внутрь, убедившись, что там нет ничего опаснее стада монахов в черных рясах.
В церкви было очень тесно. Я не хотел там быть, но посланец Альфреда настаивал на моем присутствии, поэтому я встал в самом дальнем конце и наблюдал, как от высоких свечей поднимается дым, и слушал пение монахов, временами тонувшее в шуме дождя, который дробно стучал по тростниковой крыше.
На маленькой площади снаружи собралась толпа, и перепачканный землей священник стоял на табурете в дверях святилища, чтобы повторять промокшим людям слова епископа Эркенвальда. Священнику приходилось орать, чтобы его услышали сквозь шум ветра и дождя.
Перед алтарем стояли три бочки, опоясанные серебряными обручами, наполненные до половины водой из Темеза.
Бранну, совершенно растерянную, уговорили забраться в среднюю бочку. Она издала короткий крик ужаса, погрузившись в холодную воду, потом встала, дрожа, скрестив руки на груди. Двух ее сыновей бесцеремонно усадили в бочки, стоявшие по бокам, после чего епископ Эркенвальд и епископ Ассер пустили в ход черпаки, чтобы полить водой испуганных мальчиков.
— Взирайте на сошествие духа! — прокричал брат Ассер, опрокинув черпак на их головы.
Оба епископа намочили волосы Бранны и проговорили ее новое христианское имя — Этельбран.
Альфред сиял от восторга.
Трое датчан стояли, дрожа, пока хор облаченных в белые длинные одежды детей пел бесконечную песню.
Помню, как Хэстен медленно повернулся, чтобы поймать мой взгляд. Он приподнял бровь и с трудом подавил ухмылку. Мне показалось — он наслаждается этим водяным унижением своей некрасивой жены.
После церемонии Альфред поговорил с Хэстеном, а потом датчане ушли, нагруженные дарами. Альфред дал им сундук с монетами, огромное серебряное распятие, Евангелие и раку с косточкой пальца Святой Этельбурги. Эту святую, кажется, втащили на небо при помощи золотых цепей, но ей пришлось оставить внизу хотя бы один палец.
Дождь лил еще сильней, когда «Дракон-Мореплаватель» отошел от причала. Я услышал, как Хэстен выкрикнул приказ своим гребцам, лопасти весел погрузились в грязную воду Темеза, и корабль устремился на восток.