– Ну, готовить ты и дома мог научиться!
– Да матушка меня на кухню вообще не пускает! – возразил Костя. – Чтобы не разбил, не своротил чего. Мне даже картошку чистить в коридоре приходится! А батя только прикалывается над нами. Вот на заставе была поварня – три версты в длину и пять в ширину!
Приврать малость у богатырей считается за обычай, ничего не поделаешь. Привирушка – не ложь, потому что она бескорыстная, чисто для красоты.
Костянтинушко наш запросто мог бы показать скептику Джульверну свои немалые уменья, обретённые на Руси Былинной. Но, как на грех, город Кислорецк в ту пору переживал очередной кризис, вызванный переделом собственности между бандитами, депутатами и чиновниками. Клуб верховой езды для богатых закрылся из-за отсутствия этих самых богатых, а лошадей куда-то отправили. Должно быть, на переподготовку. Так мамаши говорили деткам, чтобы не травмировать.
А местный кузнец Бомштейн из-за отсутствия заказов временно мигрировал в соседний город Вкуснятин, жители которого считались более зажиточными, потому что могли себе позволить если и не каминную решётку в особняке, то хотя бы кованую оградку для могилки.
Был ещё один вопрос, на который Костя не находил ответа.
– Сколько же ты времени там пробыл? – не унимался Филимонов. – Полгода? Год? Два?
– Там со временем трудно, – вздохнул богатырь. – Часы с календарём у меня спёрли, а когда вернули, так они стояли: завод кончился… Может, там часы и вовсе не ходят. Часов тогда не было. Да ещё там всю дорогу лето!
– Почему?
– Потому что летом сподручнее совершать подвиги: тулуп не мешает!
Ботан задумался.
– А зарубками на стене ты дни отмечать не пробовал, как граф Монте-Кристо?
– Да твой граф там бы на третий день сто пудов кони кинул! Вечером, после нарядов да тренировок, кое-как добредёшь до казармы и повалишься пластом – какие уж там зарубки!
– Да, и тут не срастается, – делал вывод ботан.
Потом открывал старый пухлый сборник былин и убеждался – числится среди богатырей русских некий Костянтинушко – правда, без подробностей, одно имя…
Ещё он подолгу изучал богатыристику, гладил пергамент, взвешивал на ладони печать князя Владимира и гадал: откуда взялась чудная сила этого странного документа?
В конце концов Джульверн потребовал представить самый главный аргумент, небитый козырь, неопровержимую улику.
Имелся в виду Колобок.
Круглый, а не дурак
Виссарион Глобальный не захотел оставаться на зиму в Малых Улётах – скучно ему было. Поэтому попрощался Колобок с бабаней Патрикеей Маркидоновной да двуглавым филином Кузьмой-Демьяном, забрался в рюкзак и поехал верхом на Косте в город.
Отставной генерал Иван Сергеич Жихарев круглому гостю удивился, но не очень:
– У бабани в избе ещё и не такое водилось!
И передёрнул могучими плечами, вспоминая богатое впечатлениями детство.
А маменьке, Анне Яковлевне, пришелец так очень понравился. Она даже постирала его малиновый кафтанчик. При этом Колобок разумно помалкивал.
Маменька решила, что это какая-то современная развивающая интерактивная игрушка: нажмёшь на пузо – сказку расскажет, надавишь на носик – песенку споёт. Разубеждать её, конечно, не стоило.