Министр, облаченный не в мундир, а по-домашнему, в халат – поднялся с дивана около столика. У Таймазова было красивое восточное лицо, в чертах которого проглядывало сходство с изображенной на картине женщиной: бархатные черные глаза, тонкий нос с горбинкой, яркие губы, широковатые скулы. Портил его взгляд – исподлобья, с прищуром, словно у купца, оценивающего товар и соображающего, как сбить на него цену.

– Рад видеть вас, драгоценный ага! – Широкий жест в сторону дивана. – Я слышал, ага свободно говорит по-русски? Переводчик нам не нужен?

– Нет, светлый эмир. – Каргин сел, закинул ногу на ногу и поглядел на мускулистого молодца. – Если этот парень переводчик, отправьте его отдыхать.

– Булат не переводчик, он – моя тень, лучший в Туране воин, – сообщил Таймазов. – При нем можно говорить свободно. Верный человек, преданный.

– Большая редкость в нынешние дни. – сказал Каргин, посмотрев на стол с французским коньяком «Курвуазье», тяжелыми гроздьями винограда, персиками и грушами в хрустальных вазах. – Кажется, меня приглашали на чай?

– Чай – понятие растяжимое, – откликнулся хозяин. – Ну, по обычаю северного соседа… за знакомство…

Они выпили. Коньяк был хорош, мягок и ароматен. Каргин заметил, как затрепетали ноздри у мускулистого телохранителя, и перевел глаза на стену, увешанную оружием.

– Моя скромная коллекция, – пояснил Таймазов. – А это, – он усмехнулся, обозрев фотографии женщин, – тоже коллекция, но другая. Мой пышный цветничок… Увы! Такие шалости уже в прошлом.

Каргин подмигнул рыжей девице.

– Это вы зря, сардар. Вы мужчина хоть куда!

– В том-то и вопрос – куда, – с деланным сожалением вздохнул Чингиз Мамедович. Его взгляд обратился к семейному портрету курбан-баши, затем к потолку. – Если туда, на самый верх, жениться нужно – главе государства неприлично быть холостяком. Сестра уже и невесту подыскала…

Намекает на свои наследные права, отметил Каргин. Впрочем, беседа развивалась непринужденно, и вторая рюмка «Курвуазье» прошла без помех. Опрокинув ее, Таймазов сладко причмокнул и, закусив персиком, произнес:

– Ну, к делу, драгоценный ага! Встреча у нас без галстуков, но дело есть дело. Я понял так, что вы на нас в обиде? Пресс-конференцию созвали, шум устроили, деньги пишущей братии швыряли… А зря, зря! Для ваших денег найдется лучшее применение.

Каргин небрежно помахал рукой.

– У меня их много. Считайте, что я заплатил за удовольствие видеть вас. – Он приподнял бровь и добавил: – Чего никак не могли добиться мои сотрудники.

– Восток спешки не любит, – возразил Таймазов. – Верительные грамоты и документы, представленные в мое министерство, должны быть проверены, информация изучена моими подчиненными, и предварительные решения положены сюда. – Он раскрыл ладонь. – К тому же мы так далеки от вашего континента… Откуда нам знать, что такое ХАК? Пришлось справляться у нашего посла в Вашингтоне.

– Насчет меня тоже справились? – полюбопытствовал Каргин.

– Конечно, дорогой ага! Кроме военной промышленности и армии мне подчиняются таможенная и пограничная службы, которые сообщили, что в страну въехал российский гражданин Каргин Алексей Николаевич. И вдруг он созывает журналистов и объявляет себя Алексом Керком, американским миллиардером! Что я должен думать, мой драгоценный?