– Безлюдно, – заметил Перфильев. – А был мировой курорт, всесоюзная кузница-здравница! Все, похоже, развалилось к ядреной фене.

– С черного хода въезжаем, командир, по старой дороге, что через заводской район проложена, – пояснил Рудик. – Восточнее есть другая магистраль, новая бетонка, по ней автобусы в Кизыл курсируют и туристы ездят. Там более интенсивное движение. – Он подумал и добавил: – Хотя по нынешним временам туристов здесь не очень. Не ездят отдыхать из России – далеко, дорого, опасно… Шалят в горах, даже под самым городом шалят.

– Что же ты по бетонке не поехал?

– Хотелось вас мимо «Мартыныча» прокатить. И еще эта дорога проходит к западу от озера и райцентра, а оттуда к Ташу ближе. Я по карте смотрел.

– Это ты зря, – сказал Перфильев. – В карты полковники и генералы смотрят, а тебе не по чину, вы с Димычем рядовые бойцы и обязаны ориентироваться на местности без всяких карт, по интуиции и запаху. Вот скажите, парни, чем тут пахнет?

– Травой и пылью, – отозвался Рудик.

– Еще, кажется, навозом, – неуверенно добавил Дима.

– Конским, – уточнил Перфильев. – Есть много разновидностей дерьма, от человечьего до слоновьего, и различать их нужно… Оп-па! – воскликнул он, прервав свои рассуждения на самом интересном месте. – Это кто тут у нас развлекается? Тормози!

За поворотом поперек дороги лежало дерево. Срублено недавно – листья еще не успели завянуть, и крона перегораживала половину шоссе. Другая половина была блокирована толстым стволом в морщинистой коре, на котором устроились двое мужчин разбойной внешности – бородатые, в папахах и бешметах, с кинжалами и саблями у пояса и лежавшими на коленях «калашами». Третий – видимо, главарь – сидел, подбоченившись, на пегом жеребце, поигрывал плетью и разглядывал «ЗИМ» и его пассажиров с явно нехорошим интересом.

– Двигаем назад? – спросил Рудик, выжимая сцепление.

Но сзади, с обеих сторон дороги, вынырнули еще двое с автоматами, совсем молодой мальчишка и парень постарше, с хищным лицом оголодавшего шакала. Ствол в его руках дернулся, и это движение было понятно без слов: мол, выходите из машины.

Перфильев вылез первым, тихо бросив Каргину:

– Попробую зубы заговорить, а ты, Леша, не зевай.

Опустив плечи, ссутулившись, он направился к всаднику. Каргин, с видом полной покорности, сложил ладони на шее, прислонился боком к дверце, приказав охранникам:

– Делай, как я! Стоять и не двигаться!

– Да мы их… – начал Рудик, но Каргин нахмурился и прорычал:

– Не двигаться, говорю! У этих пять стволов, а у вас что? Только трупов молодых нам не хватает!

Парень, похожий на шакала, упер ему в спину автомат, мальчишка и двое бородатых, небрежно поднявшихся с бревна, держали на прицеле остальных. Перфильев, приблизившись к всаднику, задрал голову и, испуганно моргая, дрожащим голосом поинтересовался:

– В чем дело, джигит? Таможня у вас тут, что ли? Так мы готовы заплатить!

Каргин увидел, как шея у Рудика наливается кровью, а Дмитрий сжимает кулаки. Ребята были из спортсменов, молодые, горячие, еще не битые… Таких майор Толпыго учил сурово, в грязи по канавам валял и тыкал носом в очко, приговаривая: нет приема против лома кроме хитрого ума! Вспомнив об этом, Каргин прошипел: