Джип впереди вдруг увеличил скорость.

– Куда ты, дубина? – пробормотал Каргин, заметив, что перед ними очередной поворот. Шоссе тут нависало над обрывом, обтекая выступающую скалу, и мнилось, что впереди нет ничего прочного и твердого, а лишь прозрачный зыбкий воздух, опора для крыльев, а не для колес. Ринешься туда – и полетишь, только не к облакам, а прямо в пропасть, на черные мокрые зубья, что поджидают в бешеной воде…

Шедшая сзади машина вдруг устремилась вперед и подтолкнула «ЗИМ» у самого поворота. Рудик и Дима одновременно вскрикнули, Влад выругался, а Каргин, сцепив зубы, резко вывернул руль. Какую-то долю секунды левое заднее колесо бешено вращалось в пустоте, но их тяжелая машина словно оседлала дорогу – взревел мотор, «ЗИМ» дрогнул, врезавшись колесом в камни на краю обрыва, вцепился в дорожное полотно и покатил за поворот под ругань и проклятья Перфильева.

– Ублюдки, хорьки, ломом трахнутые! Спидоносцы, мать их через дышло и поперек форсунки! А ну, ребята, «калаш» мне… И сами к бою! Щас приложим этих козлов! А первым делом сучонка, который у них рулит… Ну, держись бляха-муха!

– Разобрать оружие, но огня не открывать, – негромко скомандовал Каргин.

– Почему, хрен собачий! – вскинулся Перфильев, просовывая в окошко автоматный ствол. – Они же нас едва не сбросили, мудаки!

– Хочу понять, чего им надо. А сбросить я и сам могу.

Он резко увеличил скорость, стремительно проскакивая не слишком крутые повороты. Он доверял своей реакции и не боялся упасть или врезаться в камень – был у него талант справляться со всевозможной техникой, которая плавает, ездит или летает. Что-то вроде шестого чувства, усиленного годами тренировок, таинственный дар, без коего водитель – не водитель, пилот – не пилот… Он будто слился с машиной в единый организм, улавливая сквозь рев мотора шорох шин, чувствуя упругую податливость педалей и ветер, бивший в лобовое стекло, успевая заметить край обрыва и набегавшую скалу. То было как мгновение истины, миг между жизнью и смертью, когда одно неверное движение, дрожь пальцев или некстати пришедшая мысль делают живое неживым.

Их тяжелый автомобиль мчался над пропастью, догоняя ушедшую вперед машину. На развороте Каргин увидел в боковом зеркальце погоню: джип, преследовавший их, и черный «ландкрузер», тоже набиравший скорость. Расстояние между ними было метров пятьдесят.

Впереди – усатый и новый поворот, на этот раз крутой, градусов под семьдесят. Каргин взял вправо, ближе к утесам, пытаясь обогнать их непонятного проводника, но тот умело сманеврировал, перекрывая дорогу, и начал тормозить. Посигналить, и влево, к пропасти… Опять перекрыл! Теперь направо, к скалам… И он туда же! Не обогнать, не обойти, слишком уж узкая дорога… Он сбросил газ, и джип, преследовавший их, стал быстро приближаться.

– В коробочку берут, поганцы, – пробормотал Перфильев. – Точно в коробочку! Сейчас этот усатый хмырь, Сусанин наш, вильнет за скалы, а нам прямо по заднице врежут… И полетим мы, как черепаха от божьего пинка… Стрелять, Леша?

– Нет.

«Намерения ясны, – думал Каргин. – Вперед не пускают, уйти от погони не дают, оружия не применяют… Определенно столкнуть хотят! Чтобы процесс казался естественным… Кто же нам ворожит? Таймазов? Но почему?»