Антар окружала стена, за которой темнел лес, облепленный все теми же клочьями тумана. Даже лучи утреннего солнца с трудом проникали через его белесую муть, словно не хотели освещать мертвые земли.

      — А я тебя жду, — вдруг донесся откуда-то сбоку голос, и Вейн удивленно обернулась. Возле стены стояла девочка лет семи, смотрела лукаво, сжимая в руке палку. Путница склонила голову, рассматривая девчушку и не делая попыток приблизиться.

      — А ты кто?

      — Я Трини, — девчушка провела палкой по каменной кладке. — Я здесь живу.

      — Ты живешь в замке? — изумилась Вейн. Надо же, ребенок здесь, в Антаре? Удивительно. Откуда она здесь взялась?

      — Давно ты здесь, Трини?

      — Давно, — вздохнула она. — А ты?

      — Я приехала на вечерней заре, — Вейн приблизилась на пару шагов к девочке. – Раз ты здесь давно, может, покажешь мне замок? Я заблудилась.

      — Я покажу, — важно отозвалась малышка. — Только туда нельзя ходить, — она махнула веткой в сторону башни. — Там целый слой тьмы, может так ударить, что за стену улетишь.

      — Я уже заметила, — пробормотала Вейн. — Тогда рассказывай, где можно.

      Трини провела ее уже знакомыми коридорами, показывая, где гостиная, а где библиотека. Ничего нового Путница не узнала, но общаться с ребенком было забавно.

      — А там живут Анариш и Хло. Они еду готовят. Только Анариш совсем не умеет кашу варить, прежняя эри жаловалась.

      Девочка вдруг замолчала, а Вейн подобралась и напряглась. В центре комнаты, где они стояли, медленно появились клочья тумана, сгустились, уплотняясь в центре. Путница раскрыла ладони, и Трини ойкнула, увидев длинные иглы, что скользнули в пальцы эри.

      — Убери свои игрушки, Вейн, — насмешливо сказал Ксандр, выходя из туманного нечто. Трини снова ойкнула и унеслась из комнаты, даже не попрощавшись. Темный посмотрел на Путницу.

      — Расстегни ворот, — приказал он.

      — Я не люблю, когда к моей шее прикасаются, — ровно произнесла она и сняла перчатку с левой руки. Протянула ему запястье.

      Миг, и он уже стоит рядом, прижимает ее к своему твердому телу.

      — А я не люблю прикасаться губами там, где побывало множество губ до меня, — посмотрел он ей прямо в глаза. — Расстегни ворот, Вейн.

      Она нахмурилась.

      — Ты не имеешь права требовать этого, Ксандр, — холодно возразила. — Это мне решать.

      — Ты ошибаешься. Это буду решать я, как и все остальное.

      Он провел пальцем по ее щеке и сам расстегнул пуговицы на вороте ее блузы. Погладил кожу, обрисовал контур ключицы, не отрывая от нее взгляда. Вейн вздохнула и закинула руки ему на шею, прижала ладони к плечам. Иглы вошли в кожу все разом. Он дернулся, застыл, а потом усмехнулся.

      — Неправильный ответ, — и губы Ксандра коснулись ее шеи.

      Его губы были твердыми и сухими, такими же, как в ее воспоминаниях. Только сейчас он не целовал, а пил. Он вытягивал из нее свет жизни, каждым глотком высушивая почти полностью, до дна… И крепко держал одной рукой запястья, не давая дотянуться до клинков.

      Чувствуя, как отказывает разум, Вейн сосредоточилась. Мысли тонули в вязком тумане, желание поддаться его иссушающей силе становилось непереносимым. Еще немного, и она сама с радостью отдаст ему дыхание и жизнь, станет личем, оболочкой… Она вздохнула и вспыхнула огнем, отбрасывая от себя Темного. Ксандр отлетел от нее, перевернулся через голову и приземлился на ноги. Растворился туманом, опал рваными серыми клочьями и тут же возник рядом. Но Вейн уже держала наготове свои клинки. Поворот и оба кинжала проткнули его грудь. И почти сразу Путница сдула с ладони ему в лицо черную пыль.