Но однажды вечером он все же решил последить за ней в темноте. Скучно стало дома сидеть, вот и пошел за ней. Прогулка выдалась довольно долгая, до самой церкви.
Там фрекен Энген без раздумья отворила калитку в каменной ограде и быстро прошла между могилами прямо к могиле директора Холмгрена. Ник Дал потом убедился, что это могила директора — большая урна на низком гранитном цоколе.
— И что она делала там?
— Она упала на колени, — сказал Ник Дал.
Только и всего. Фрекен Энген упала на колени в снег, вскоре поднялась и спокойно направилась домой. Это повторялось раз или два в неделю. Холод, темно, на кладбище завывает ветер. Ник Дал прокрадывался следом за ней и смотрел, прячась за гранитной колонной, и его била дрожь, потому что со всех сторон ему чудились во мраке выходящие из могил покойники. В один из вечеров в окнах церкви вдруг появилось сияние, сперва слабое, потом сильнее, потом оно вдруг погасло. Тут Ника Дала чуть не хватила кондрашка, он сам окаменел, точно гранит, только зубы стучали. Пока не сообразил, что это просто луна выглянула из-за тучи за церковью. После чего он сел, где стоял, прямо на чью-то могилу, и конечно — на скрытую в снегу палочку от старого букета. Палочка та была длинная и достаточно острая.
Ну вот, а потом вышло так, что он познакомился с фрекен Энген. Он рассылал по почте рекламные карточки: «Николай Дал. Фотограф. Специалист по увеличениям. Умеренные цены». Во все дома разослал вдоль реки от Фредрикстада до Сарпсборга. Надо же было что-то предпринимать, чтобы зарабатывать деньги. Конечно, большинство все равно предпочитало городские фотоателье, но и он пожинал недурной урожай. Кому-то хотелось увековечить младенца в колыбельке, девушкам требовалась фотография любимого, парни тоже не отставали. Но в основном он занимался проявлением пленок и увеличениями.
Фрекен Энген явилась как-то после работы с фотографией Холмгрена. Попросила сделать увеличение. Ник Дал как следует постарался, отпечатал копию и для себя. Фотография была снята в Париже. Порядка ради Ник Дал записал имя и адрес фотографа. Анри Дюбуа, Рю… На обороте еще и надпись: «Катрине от Эрика, 16 мая 19…» Снимок был сделан всего за несколько месяцев до кончины Холмгрена.
Сыщик Ник Дал не мог оставаться без дела и не мог отказать себе в удовольствии порыться в чужих тайнах.
— Что ж, запишем и это. Хотя тут вряд ли что-нибудь кроется. Жаль, что ей не довелось вместе с ним съездить в Париж. Весна там чудесная. Я провел там однажды восемь дней, много лет назад, было у нас одно мероприятие по обмену опытом — Берлин, Париж, Лондон. Ты беседовал с ней?
Беседовал, и не раз. Фрекен Энген была в восторге от увеличения, они с Ником Далом поговорили о том о сем. Кончилось приглашением к ней домой на кофе с печеньем. Все-таки приятно, когда есть куда зайти одинокому человеку.
— Право, не знаю, — сказал Ник Дал. — Будь я лет на десять — пятнадцать старше… А так-то она обращается со мной по-матерински. Или как добрая тетушка, если хочешь. И вообще, известно ведь, что разница в возрасте не играет большой роли первые медовые годы. А какое печенье она печет! Знаешь, кто ее научил?