Когда бабушка вышла, Синклер заметил:
– Фазан в горшочке – это восхитительно, – и взял меня за руку, слегка сжав запястье холодными сильными пальцами. – Мне нужно поговорить с тобой.
– О чем? – с замиранием сердца пробормотала я.
– Не здесь. Я хочу пообщаться с тобой наедине. Давай после чая прокатимся в машине. Доедем до Бенгерна и полюбуемся восходом луны. Согласна?
Если он хотел с глазу на глаз рассказать мне о Тессе, то салон «лотуса» – самое подходящее место.
– Хорошо, – кивнула я.
Поездка в «лотусе» обогатила меня жизненным опытом. Хотя я пристегнула ремень безопасности, у меня возникло ощущение, что сейчас я улечу на Луну, а скорость, с которой Синклер вел машину, только усугубляла это чувство. Когда мы свернули с проселочной дороги на магистраль, я с ужасом увидела, что стрелка спидометра за несколько секунд подскочила до отметки 70 миль в час, а поля, изгороди и дома мелькают за окном с головокружительной быстротой.
– Ты всегда ездишь так быстро?
– Дорогая, разве это быстро?
Не зная, что сказать, я промолчала. Через минуту мы уже стояли на горбатом мосту. Здесь Синклер чуть притормозил, чтобы в следующую секунду еще быстрее устремиться вперед. У меня душа ушла в пятки. Не снижая скорости, мы проскочили участок, где велись ремонтные работы, и я поблагодарила Бога за то, что в это время горел зеленый свет.
В Кепл-Бридж действовало тридцатимильное ограничение скорости. Из уважения к местному полицейскому и к моему огромному облегчению, Синклер сбавил скорость. «Лотус» медленно тащился по улицам города, но едва мы миновали последний дом, как кузен снова решил отвести душу. На открытом, убегающем в необозримую даль шоссе машин не просматривалось, и наш «лотус» рванул с места в карьер, словно застоявшийся конь.
Наконец мы проскочили поворот и выскочили на узкую боковую дорогу, которая, круто петляя, вела к вершине Бенгерна. За окном с калейдоскопической быстротой мелькали поля, фермы и огороженные луга. Потом все чаще стали попадаться заболоченные участки с бурой травой и зарослями вереска, где паслись стада черных овец, равнодушно поворачивающих головы в нашу сторону. Холодный воздух, врывавшийся в открытое окно, приносил с собой запах торфа. До окутанной туманом горной вершины оставалось совсем немного, когда Синклер вдруг вырулил на придорожную площадку и заглушил мотор.
Перед нами расстилалась мирно дремавшая равнина. Над ней низко нависало бледно-бирюзовое небо, скорее зеленое, чем голубое, купавшееся в розовом свете заходящего солнца. Далеко под нами лежало элвинское озеро, неподвижное и яркое, как драгоценный камень, а справа от него серебристой лентой извивался Кепл. Везде царила первозданная тишина, нарушаемая лишь криками кроншнепов да порывами ветра, бившими по корпусу машины.
Синклер отстегнул свой ремень и, видя, что я не следую его примеру, нагнулся ко мне. Я повернулась к нему, и он, не говоря ни слова, взял мое лицо в руки и поцеловал. Я мягко оттолкнула его и напомнила:
– Ты о чем-то хотел поговорить?
Кузен улыбнулся и, ничуть не смущаясь, немного приподнялся. Зачем он полез в карман?