- Совади, лучше дай мне снотворного, только не бурчи.

- Какое еще снотворное?! – прикрикнула она, - ты и так скоро бредить начнешь от такой лихорадки. Надо срочно сбить температуру.

И пока она убежала вниз, чтобы в очередной раз приготовить какой-то отвар, ко мне в окно пожаловал Лерон, я же смотрела на него и думала, что уже в бреду:

- О! Граф Дракула! Вы всегда так неожиданно влетаете в окно. Только прошу, не пейте мою кровь, обожжетесь.

- Что с тобой, Валери? – Лерон потрогал лоб, затем сразу же снял с меня одеяло.

- Что ты делаешь?

- Тебе надо остыть. И сейчас лучше сними с себя все.

И я сняла, осталась в нижнем белье, после чего Бонно снова ушел, а через несколько минут вернулся с ведерком, наполненным льдом.

- Это ты чего задумал?! – увидев такое, даже не сразу сообразила, отчего заговорила по-русски.

А через секунду на меня высыпали все это ведро, я завизжала так, что в комнату сбежались все до одного, даже Сози и Тян, но когда увидели в чем дело, принялись закрывать руками глаза и просить прощения.

- Зачем ты?! – у меня слов не хватало, как и воздуха в груди.

Тогда Лерон посмотрел на всех и жестом велел выйти вон, единственный кто задержался, это Клавье:

- Ты уверен, что хочешь, чтобы я ушел?

- Да, уверен. Не беспокойся за нас, все в порядке.

После чего мажордом нехотя, но все же покинул комнату, а Лерон сел рядом и стал наблюдать за тем, как тает лед. Таял тот очень быстро. Когда на мне осталась лишь вода, я заметно охладилась:

- Тебе лучше?

- Немного, голова все еще болит.

Бонно уже собрался уйти, но я взяла его за руку:

- Подожди, не уходи. Если тебя смущает мой вид, я прикроюсь.

Однако Лерон сам достал простынь и накрыл меня, затем снова сел.

- Скажи мне, а почему Клавье так пристально следит за тобой, особенно когда рядом я?

- Переживает.

- А подробнее. Прошу тебя, расскажи хоть что-нибудь. Раз мы живем в одном доме, то должны хотя бы немного знать друг друга.

- Хорошо. Только, как уже говорил однажды, ты вряд ли поймешь.

- Я очень постараюсь.

Лерон лишь усмехнулся, и, откинувшись на спинку кровати, начал свой рассказ:

- Несколько лет назад Клавье решил сделать мне своеобразный подарок. Привез девушку легкого поведения, прилично заплатив ей и уверив, что в поместье живет благородный человек и ей ничего не грозит. Она была бедной беженкой из Бирмы, поэтому согласилась без лишних слов, тем более при виде таких-то денег. Все должно было произойти в полной темноте, чтобы она не увидела меня. А я решил не отказываться, все-таки жить и постоянно ограничивать себя невероятно тяжело, даже охота уже не помогала. Зверь внутри требовал самку, – он снова печально усмехнулся. – И вот, с наступлением темноты ее завели в комнату, сначала мы немного поговорили, оказалось, дома ее ждали четверо детей и инвалид отец. Она пыталась устроиться на работу, но нелегалов здесь не любят и не уважают, поэтому пришлось податься в этот бизнес. Затем девушка разделась, легла на кровать и застыла в ожидании, я старался сдерживаться, старался быть как можно мягче и нежнее, но когда дотронулся до нее, все инстинкты вырвались наружу. И если бы не Клавье с Совади, я бы наверно убил ее. Ты себе не представляешь, как это все выглядело. Бирманку забрали, ее еще долго трясло, и она рыдала от одного только вида глубоких царапин на своем теле, -  и Лерон посмотрел на свои когти, -  а в меня выстрелили дротиком со снотворным, как в бешеное животное. Проснувшись утром, увидел все, что натворил. Кровать изодрана, на простынях кровь, после всего этого скрывался в джунглях наверно около месяца.  Клавье до сих пор винит себя за то, что привез ту бирманку, – затем он повернулся ко мне. – Ну как? Ты сможешь понять такое?