Хаос помотал головой.

— Опять все смешал. Назвал меня Хаосом. Ну что общего у меня со всем этим? Неужели достаточно назвать человека Хаосом, чтобы взвалить на него ответственность за весь этот бардак? С таким же успехом можно назвать кого-нибудь Радостью, а потом упрекать за то, что не все кругом счастливы.

Он поднимался по ступенькам. Рядом семенил Келлог.

— Ты ведь не уходишь, а? Чудак, я тебе не верю! Блефуешь! Мы же с тобой, Хаос, два сапога пара. Келлог и Хаос, Хаос и Келлог… О, черт! Ладно, слушай: если хочешь, поехали вместе. Поглядим, может, где-ни-будь у нас выйдет лучше, чем тут. На чистом холсте, ну, ты понимаешь. Может, где-нибудь больше ресурсов, не такая безнадега. А эту дыру еще до нашего прихода выскоблили.

Хаос молчал.

— Ну и далеко ты надеешься без меня уехать? — сердито осведомился Келлог. — Ты же совсем зеленый, всегда был лохом. Способности есть, но нет навыков. Без меня тебе никак. К тому же, гляди! — он бросился к своей машине, припаркованной в нескольких футах от машины Хаоса. Позвенев огромной связкой ключей, открыл багажник. — Готова В путь! Ты только глянь! Ну пожалуйста, глянь.

Любопытство взяло верх. Хаос подошел сзади к келлогову авто. Келлог простер руки, точно волшебник из телешоу, разбрасывающий призы.

Багажник был до отказа набит одеялами, инструментами, фонариками, бутылками с водой, банками консервов; нашлась там и канистра с бензином. Содержимое некоторых банок предназначалось для собак, но все равно зрелище впечатляло.

Келлог шагнул в сторону, давая Хаосу получше рассмотреть свои сокровища.

— Ну, что скажешь? Если уж ехать, то ехать! А? Рванули вместе, малыш. Страшила и Железный Дровосек. Том и Джерри…

Хаос вытащил из багажника банку тушенки с бобами, поискал консервный нож. Не нашел, зато под руку подвернулась монтировка. Внезапно его движения обрели ловкость хищника. Он установил банку в багажнике и сжал монтировку в кулаке.

— Хе! Что, пилигрим, так жрать охота? Давай, поклюй. Преломим хлеб…

Монтировка описала широкую дугу и смачно опустилась прямо на череп Келлога. Шатаясь и прижимая руку к виску, Келлог отступил от машины.

— Ай! A-а, черт! Дурак, ты что делаешь? О, черт, больно же! У меня же все плывет…

Хаос снова размахнулся, но Келлог подставил руку под удар. Монтировка едва не вырвалась из ладони Хаоса. Слабея, он отшвырнул ее, выдернул из замка багажника ключ и хлопнул крышкой.

Колени Келлога ткнулись в песок.

— Хаос, ты мне руку сломал. Я поверить не могу… На таком распутье… Это просто рушит все рациональное…

Хаос уселся в водительское кресло и завел машину Келлога. В реве мотора утонул голос толстяка. Хаос похлопал по карману, убедился, что свои ключи на месте — Келлог не сможет погнаться за ним на его машине. И поехал в город.

На ступеньках ратуши сидели малоамериканцы, ели консервы, возбужденно переговаривались. Их там были десятки, гораздо больше, чем он видел у костра. Обнимая за плечи Мелинду Селф, сидел там и Эдж. Кто-то отбивал на ступеньках ритм, кто-то пел.

Подъезжая, Хаос услышал, как малоамериканцы шепчут его имя. Остановился посреди улицы, но мотора не заглушил и из машины не вышел.